Если моя мама узнает правду о смерти семьи отца, она может… Не понять и не принять этого. Может оттолкнуть меня.
И это могло бы стать для меня очередным болезненным ударом, который буквально на корню обрубит веру в хорошее… Во что-то куда лучшее, чем просто месть или поиски справедливости.
Но врать этой женщине я не могла, как и рассказать правду полностью.
Сквозь страх я дала ей ответ на её вопрос:
— Да… Он связан с этой расправой.
В трубке раздалось не менее пугающее молчание.
Разные варианты ненависти и злобы пронзили моё тело холодными иглами и тонкими кинжалами, которые только умелые руки могли бы впустить в него, не нанося ему физической боли и только ощущение холода в пронзённых органах и мышцах.
Я не могла по-прежнему произнести ни слова, напряжённо и со страхом в сердце ожидая, когда же мама скажет хоть что-нибудь.
Это мучительное и пугающее молчание длилось около тридцати секунд, словно она мысленно старалась подобрать правильные слова или думала, какой бы бранью и руганью меня осыпать в порыве эмоций.
— Я поняла… — голос мамы отозвался на другом конце связи. Спокойный и… Понимающий. — Уверена, он проникся твоей историей и твоим состоянием и наказал тех, кто был повинен в моём проступке… Я бы так хотела тоже как-то смыть этот грех с себя… Но… Пожалуйста, доченька… Скажи ему, сойти с этой кровавой дороги… — она постоянно делала паузы, словно пыталась подобрать слова так, чтобы, возможно, не задеть меня.
— Даже если бы я и хотела, то мне бы это вряд ли удалось, — едва ли слышным голосом произнесла я, невольно сжав в руке телефон
— Понимаю… Но надеюсь, что на семье отца он и остановится, — с надеждой в голосе вздохнула моя мать и я услышала тихий слабый скрип стула, на который она присела. — Доченька, я не осуждаю твоего врача и друга. Знаешь, сейчас не тот век, когда за убийство даже ублюдка следует трястись, потому что это убийство… Сейчас убийство — наверное, лучший суд над теми, кто испортил с самого рождения жизнь ребёнку.
— Здесь ты права, мама, — негромко вздохнула я в ответ на это. — Увы, но в большинстве подобных случаев это так.
— Но я надеюсь, что ты поняла меня, доченька? — спросила меня вновь осторожно матушка.
— Я… Поняла тебя, мама, — тихо прошептала я в трубку.
— Хорошо… Тогда я постараюсь выпустить из своей головы мысли о том, что отец убит, и поселю мысли о том, что семья его получила по заслугам, — отвечала женщина тихим добрым голосом. — Будь осторожна, милая. И приходи к нам… Сама… Или с Доросом. Какое-то время я… Не смогу спокойно смотреть на твоего друга.
— Да… Я прекрасно это понимаю, — я глубоко выдохнула, а затем всё же более тихо добавила: — Мам, просто знай, что бы Себастьян ни сделал, он так поступал, потому что желал справедливости, которой в этом мире, увы, крайне мало, особенно в наше время.
— Хорошо, доченька. Я понимаю это… — с тяжёлым вздохом и некоторым волнением она решила сменить тему: — А и… Я хотела у тебя спросить… В Петербурге, как я слышала, открылся центр для животных необычных. Ты была там? А то я слышала, что там очень хороший человек вроде твоего Себастьяна работает.
— Я пока не успела туда заглянуть, по правде говоря, — проговорила я уже более спокойным голосом.
— Просто хотела предложить тебе туда сходить. Вдруг ты захочешь завести себе хорошего питомца. А то, судя по рассказам, ты не любишь котёнка, с которым вечно нянчится твой врач, — и стоило маме только заговорить об этом, как я услышала, как Себастьян воркует над своим пушистым тяжёлым комочком шерсти.
— Я не то, чтобы не люблю его, — слегка вздохнула я с лёгкой улыбкой на губах. — Просто в отличие от Себастьяна я не трясусь над ним настолько сильно.
— Вот почему бы тебе такого же не завести? Ну, или просто развеяться и побывать в других местах. Не всегда же наши дорогие музеи и театры посещать. Нужно и во что-то современное уходить.
— Пожалуй, ты права, мама. Мне это и в самом деле не помешает. Музеи, театры и частые прогулки по городу всё же могут немножко поднадоесть.
— Хорошо, милая. Ох, ладно я должна уже бежать, доченька. Сейчас всех покормлю и на работу. Ты звони мне, если что.
— Конечно, мама. Я обязательно позвоню ещё на днях, и мы договоримся о встрече на выходных. Хорошего и удачного тебе дня.
— И тебе тоже, дорогая моя. До скорой встречи.
— До скорой встречи.
С этими словами я положила трубку и сделала глубокий вздох.
Пусть моя матушка и знает теперь часть правды о смерти моего отца и его семьи, но вмешивать её в наши с демонами дела и вправду более не следовало. Допустить того, чтобы она и мой младший брат пострадали, я не могла, а поэтому теперь буду обязана оберегать их от моих проблем.