Самолет летит высоко над землей. Перед рейсом на поле аэродрома я разговаривал с Сулико Шавидзе, вторым пилотом «АН-24». Он летает, у него все в порядке.
— Сулико, — спросил я, — что с командиром, с Жорой Чахракия?
— Лучше, — сказал Сулико, — с палочкой уже ходит.
А потом я встретил Оганеса Бабаяна. Врачи пустили его в пробный рейс.
А Надин самолет летит.
Я сижу в конце салона и представляю, как это будет выглядеть через год. В салон Надиной машины войдут пассажиры, увидят фотографию Нади, их встретит молоденькая девушка — стюардесса. Наверное, вздрогнут: так будут похожи их лица.
— Добрый день, уважаемые пассажиры, — скажет Тамара Курченко, — вы летите на самолете имени Нади Курченко…
И тогда все поймут, что Тамара — родная сестра Нади, и по возрасту все определят, что она только окончила школу…
Я об этом сейчас думаю, потому что знаю: так это и будет, Тамара обратилась с просьбой в Аэрофлот, и ей пошли навстречу, она станет стюардессой на самолете имени своей сестры[2].
Самолет как самолет. Полет как полет. Пусть память о Наде помогает в полете нам всем…
КАК СПАСАЛИ АЛМА-АРАСАН
Битву с огнем вели около 2 тысяч человек 35 часов подряд. Дым пожарища был виден далеко. Дым принимал форму гигантской черной линзы.
Общую картину всего, что происходило в урочище Алма-Арасан, можно было охватить только с вертолета. Вековые тянь-шаньские ели пылали, как бензиновые факелы. Тысячи птиц покинули леса и кружили над голыми скалами.
Внезапно вспыхнувшее пламя грозило уничтожить знаменитый курорт Алма-Арасан, гидроэлектростанцию, посылающую энергию к близкому городу, строения пионерских лагерей, расположенных в Большом Алма-Атинском ущелье, удивительные по красоте голубые тянь-шаньские ели на громадной территории горных склонов.
Сигнал о пожаре был принят утром в субботу. От места ЧП до Алма-Аты 10—13 километров. Работниками ГАИ были перекрыты улицы и проспекты города, которые вели к асфальтовой стреле в Большое ущелье и по которым с минуты на минуту должны были пройти сотни машин с солдатами, курсантами пограничного училища, школы милиции МВД СССР, медиками, всеми, кто спешил на борьбу с огнем.
Машины шли на предельной скорости. Дым пожарища был виден далеко впереди. На большой высоте дым принимал форму гигантской черной линзы с серыми протуберанцами по краям.
С двух сторон пылающей сопки шумели горные потоки. Но воспользоваться их ледяной водой было невозможно. Ведь воду надо было подавать на высоту в несколько километров.
Огонь сползал с вершины к подножию по всей многокилометровой окружности сопки. Навстречу огню с двух сторон: двинулись люди. Соседние, уходящие пиками в дымное небо сопки, покрытые высушенными за два знойных месяца елями, замерли в неподвижной обреченности.
Битву с огнем повели около двух тысяч человек. С двух сторон пожарной зоны, на каменистых берегах быстрых рек, расположились штабы, раздались первые команды, заработали рации.
…Фронт, по которому повели наступление на пожар курсанты школы милиции, растянулся на 3,5—4 километра. Парни лезли вверх по крутым, иногда отвесным лощинам. Дым ел глаза, дышать было трудно, видимости не было никакой.
— Группе Тюрина отойти влево, — прозвучала вдруг по рации команда генерала Николая Николаевича Лунева. — Срочно в сторону!
Через несколько секунд по лощине с сухим грохотом и лязгом пролетели десятки тонн каменных валунов.
Это было первое предупреждение о главной опасности горных пожаров. Обгоревшие кусты, державшие до этого камни густо сплетенными ветками, отпускали валуны из плена, и те, набирая скорость на крутизне, увлекали за собой вниз все, что встречалось на пути. А на пути были тоже камни. Каменные реки неслись навстречу движущимся вверх людям — реки неожиданные, стремительные.
Комсорг школы милиции Владимир Петренко, четыре часа подряд вместе с ребятами бивший пламя, вдруг закричал: «У меня горят ноги!» К нему бросились, помогли вырвать увязающие в огненном торфе ноги. Володя сбросил дымящуюся обувь, счистил с левой ноги остатки расплавленного эластичного носка, ему перебинтовали ногу, он обулся и снова вступил в схватку. Обожженная нога кровоточила, а комсорг продолжал работу еще пять часов.
Другая опасность горных пожаров заключалась в следующем. Десятилетиями осыпались и снова рождались, чтобы осыпаться, хвойные иглы. Сейчас их толщина здесь была около метра. Огонь, проникая на всю глубину слоя, залегал в нем и незаметно накалял хвойный торф до плавления. Ребята проваливались по колено, обжигали ноги. А сверху угрожали камни, сбоку — пылающие тяжелые лапы елей…
2
Когда книга готовилась к изданию, Тамара Курченко совершила свои первые полеты на самолете имени Нади Курченко.