Прошло несколько месяцев, котенок повзрослел и начал по ночам давать любовные концерты. И вот тут-то и началось. Однажды поутру пожаловал к нам квартальный по фамилии Пентюх. Дверь ему отворила тетушка Маврикия. Старухе этой всюду мерещилась нечистая сила — всякие там домовые, бесы, недотыкомки, упыри. Ее раза два в году отвозили в «маньяловку», в сумасшедший дом.
«Здесь проживает Маркел Цуцкин?» — спросил квартальный.
«Маркел — это точно, а только Тютькин, а не Цуцкин», — ответила тетушка Маврикия.
«Ага! Это все равно — что Тютькин, что Цуцкин. А давно проживает?»
«Да как с дачи съехали».
«Ага! А теперь где они?»
«Где? Гуляют, — рассмеялась тетушка Маврикия. — Им что? Курить не курит, пить не пьет, по крышам тоже таскаться ему еще пора не вышла. Молод. Но это что?.. Божья тварь… Вот у нас разные люди проживают… Ежели по сути, так только по названию люди, а хуже последней твари… Вон, скажем, Милозадов… оборотень, в Миложадова обернулся… истинный антихрист. А этот… Свистиков… выкрест, жид, татарин… во сне является ко мне и мордует каждую ночь. Вся в синяках хожу. Как в баню мне идти, пластырем синяки залепляю, поверите?..»
«Ладно, ладно, — остановил ее квартальный. — Давай, матушка, про Маркела Цуцкина, а про татарина не надо, ни к чему…»
Но тетушка Маврикия не унималась.
«Не Цуцкин, а Тютькин… и говорить про него нечего. А про жиличку скажу… гулящая она, потаскуха и ведьма… каждую неделю на помеле летает, право. А матерится хуже мужика…»
«К делу, к делу! — прикрикнул на старуху квартальный. — Про Маркела давай, про Маркела Тютькина…»
Но не так-то просто было урезонить старуху.
«И сдался же этот Маркел Тютькин, — закричала она. — А про людей и слушать не хотите… а у нас кругом тут антихристы и черти…»
«Довольно трезвонить! — гаркнул квартальный. — Молчать! Протокол напишем про этого, как его…»
«Тютькина…» — подсказала старуха.
И вот квартальный надзиратель по фамилии Пентюх сотворил протокол, а сумасшедшая старуха подмахнула: дескать, проживает без прописки и без паспорта некто Маркел Тютькин.
И заварилось дело. Сперва штраф прислали за нарушение паспортного режима.
Ну, я, конечно, в полицию: «Что такое, спрашиваю, за что штраф?» А мне отвечают: «Сперва уплатите, господин хороший, а потом и разговаривать будете». — «Помилуйте, говорю, ваше благородие, штраф-то за что? Ведь Маркел Тютькин — это кот, понимаете, обыкновенный кот». — «Знаем, отвечают, для кого кот, а для кого котище. Вы нам очки не втирайте. У нас тут Маркел Цуцкин в бегах… политический, государственный преступник… Понятно?»
Вот тебе и на. Но тут я спохватился: «Цуцкин, говорю, не Тютькин. И потом, это кот, понимаете, кошка… понять-то вы способны?» — «А вы, говорит, не дерзите, господин хороший! Способны мы понять или не способны — не ваше дело. За это можно и к ответу».
И пошло-поехало. Вызвали к прокурору. Тупой попался, как колун. «Кто, — спрашивает, — такой этот Маркел Тютькин? Почему кота, — спрашивает, — назвали Маркел Тютькин? Не есть ли Маркел Тютькин тот самый Маркел Цуцкин, который в бегах?»
Господи прости и помилуй! «Да ведь, говорю, это я сам дал имя коту Маркел Тютькин. У нас, говорю, и собака есть по имени Аста Нильсен». А этот прокурор-недоросль отвечает: «Это ваше частное дело давать собакам и кошкам исторические имена вроде Цезаря или Мессалины. Но Маркел Тютькин или Цуцкин — это реально действующее лицо. Откуда, спрашивается, возникло у вас это имя?» — «Черт его знает, совпадение, случайность». А прокурор ухмыляется этакой гаденькой ухмылкой. «Странная, говорит, случайность, странное совпадение». Ну, тут и я не стерпел. «Почему, говорю, странное! Ваша фамилия, господин прокурор, кажется, Петухов, а я знавал двух Петуховых — шулера и казнокрада. Вот вам и совпадение».
Он даже позеленел от ярости. «Но-но, говорит, прошу не забываться. Довольно, сударь, темнить и путать».
Тут уж и я озлился. «Это вы, говорю, сами путаете, господин прокурор! То вам Тютькина подавай, а то Цуцкина. Тютькин не Цуцкин. И если вы ищете Цуцкина, то оставьте в покое Тютькина».
Тут он взвился, даже заикаться стал. «А вы, говорит, потише, милостивый государь! Кто кричит, тот виноват. Не выйдет, не запутаете правосудие. Для верности следствия, говорит, придется взять вас под стражу».