— Значит, новой информации мы не получили… — Мотя уткнулся тёмным экраном в угол шалаша.
— Давайте ложиться спать, — выручила Нина приунывшего Мотю, — утром всегда лучше думается…
Троица улеглась, а Мотя опять всю короткую летнюю ночь напрягался своими электронными мозгами.
Утро выдалось серым и тревожным от затянувших небо дождевых облаков. Мотя прятал от друзей потухшие глаза, но они ничего и не спрашивали: было ясно, что решение ещё не найдено.
— Можно мне немного пройтись возле шалаша, а то у меня ноги затекли? — стараясь не выдать своего разочарования, спросила Нина.
— Конечно! Мы тебя посторожим! — откликнулись носочки и дружно рванули наружу, потому что невозможно было спокойно смотреть на удручённого Мотю.
— Он так переживает за нас, — пусть немного побудет один! — Нина сделала зарядку и блаженно растянулась на ещё сыроватой траве.
— Зачем ему так мучаться: мы же сами за себя всё решили! — Бордовый Глаз огляделся и присел рядом. — В Потерянце сейчас все успокоятся, и у нас будет много времени для спасения.
— Я понимаю Мотю: бездействие нас погубит! Всё может закончиться полным смирением и пожизненной безнадёгой… — Зелёный Лев раздражённо нахмурил полоски. — Бонифаций хотя бы жонглировать умеет, а мы чем будем занимать потерянную публику?
— Мы будем играть для них представление, шоу, например: Нина — главная героиня, студентка института физкультуры, Мотя — хакер-любитель: он взламывает компьютерные сайты с детскими сказками и читает их по ночам для тех, кто не спит…
— А мы с тобой кого изобразим? — повеселел Зелёный Лев.
— Милиционеров, которые ищут потерявшихся граждан!
— Можно, я лучше буду воспитательницей в детском саду, — у Нины опять заблестели глаза, и даже появился нежный, как малина со сливками, румянец. — Среди жителей так много детских вещей и игрушек: с ними надо заниматься и правильно воспитывать!
— Можно! — снисходительным тоном генерального продюсера процедил Бордовый Глаз. — А я тогда буду…
— Ковриком, о который я буду вытирать своё лезвие! — раздался ехидный, мерзкий голос, и старый перочинный ножик загородил вход в шалаш. — Привет, вторсырьё!
Нина вскочила на ноги, и полосатые носочки прижались к ней с двух сторон, опять готовые на любые подвиги.
— Ну? Кого первого порубать на цветные шнурки? — перочинный ножик хулиганисто щёлкнул щербатым лезвием. — Или босоногая девчонка предпочитает полосатую лапшу?
Из открытого проёма шалаша раздался короткий сдавленный вскрик, похожий на "банзай", и разъярённый Мотя со всей силой электронного интеллекта протаранил корпусом узкую перочинную фигуру.
Фигура изумлённо перелетела через поляну и воткнулась лезвием в декоративную кочку.
Нина, Бордовый Глаз и Зелёный Лев, без единого звука стремительно влетели в шалаш, пробрались в середину куста и задраили за собой узкий проход.
Если он не помчится за подмогой, то мы с ним справимся! — красавец Мотя сосредоточенно утрамбовывал фирменной спиной внутренние стенки куста, как будто это и не он только что, боевым приёмом отправил в нокаут зловредного ножика.
— Мотя! Ты — настоящий герой! — восторженно выдохнула Нина.
— Силён! — признали безусловное превосходство Моти полосатые носочки.
За стеной раздался треск разрываемых веток, сопровождаемый перочинными угрозами:
— Раскрошу в пыль… Отрежу уши… Распущу на нитки…
Перочинному ножику, похоже, удалось пробраться внутрь шалаша, и треск раздался уже в опасной близости.
Мотя кивнул Нине, она ухватилась за какую-то верёвку и изо всех накопленных силёнок дёрнула верёвку на себя. С оглушительным треском стенки шалаша сложились, накрыв переплетёнными ветвями барахтающегося ножика.
— Есть! — запрыгали полосатые носочки.
— Нет у нас больше другого выхода, — сосредоточился Мотя. — Займём круговую оборону, и по одному нас не растащат. Посмотрим, чья возьмёт!
За стеной возобновилось глухое шевеление.
— Вот неугомонный! — раздосадовался Бордовый Глаз.
Тяжёлый шум нарастал, и все беглецы соединились в один круг, замкнутый тонкими руками Нины. Бордовый Глаз успел удивиться, что ему стало совсем не страшно, Зелёный Лев опять почувствовал азартную дрожь в тонких полосках, а Мотю вдруг озарило и он понял, о чем говорил Бонифаций: найтись могут только те, о ком помнят!
Неожиданно солнечный свет померк, и куст явно зашатался из стороны в сторону.
— Всё! — подумала Нина и сильнее прижала к себе друзей.
"Поздно! Надо предложить себя — в обмен на свободу для Нины и носочков!" — с гордой обречённостью решил Мотя и в последний раз сверкнул экраном на голубое небо. В просвете между ветками Мотя рассмотрел увеличенную во множество раз рыжую шевелюру Бонифация, странные китайские иероглифы вместо глаз и неправдоподобный фиолетовый язык, свешивающийся из тёмной львиной пасти…