Нина почти без сил присела на охапку веток и вытянула исцарапанные ноги. Мотя и Бордовый Глаз, из чувства благодарности и от беспомощности, молча топтались возле её ног.
— Тебе не холодно? — Бордовый Глаз искренне был готов всю оставшуюся жизнь согревать Нину в её игрушечном одиночестве.
— Это всё, чем я могу вам помочь! — вздохнула Нина. — Теперь ваша очередь: ищите выход!
— Надо вспомнить, как мы сюда попали: я, например, выпал из кармана в лесу, когда мой хозяин собирал грибы. А потом начался дождь, поднялся сильный ветер, и меня понесло по земле… Очнулся я уже на берегу среди потерянцев.
— А мы с братом плавали на кораблике, но тоже чуть не захлебнулись от дождя, и ветер налетел так же внезапно: мы даже не успели ничего понять!
Нина не сразу вступила в разговор, потому что ей было грустно вспоминать свою прошлую жизнь:
— Я сама выпрыгнула из окна, потом долго пряталась в траве и только ночью решилась уйти куда-нибудь подальше от дома. Я не попала под дождь и ветер, но мне было так страшно и холодно, что я забралась в какую-то сумку, которая попалась мне на дороге, и уснула. Наверное, сумка была действительно потеряна, потому что её сразу приняли в жительницы Потерянца, а от меня она отказалась. В Совете Старейшин против меня выступили кукла-Неваляшка, её престарелая подруга перьевая ручка и непонятная панамка, у которой от многолетней пыли совсем замутилось сознание, и она никак не могла поверить, что бывают на свете другие куклы, кроме тряпичных, набитых ватой, или шарообразных. Кожаной перчатке было всё равно, поэтому для поддержки Неваляшки голосовала и новая потерянка: сумка из искусственной кожи со сломанным замком. Она, конечно, заблестела, от важности, как бутылочное стекло, и проголосовала против меня, поэтому я и была посажена в кладовку.
— Что же это за сумка такая! — насупился Бордовый Глаз. — Предательница, мешок дырявый!
— Ничего общего в наших историях, кроме ветра, нет! — с сожалением заключил Мотя. — Может быть, стоит подождать появления новых потерянцев…
— Тихо! — в шалаш поспешно протиснулся Зелёный Лев и выпрямился во весь рост, распластавшись вдоль зелёной стены. — Фломастеры идут!
Беглецы замерли, каждый на своём месте, как по мановению волшебной палочки. Нина сидела с открытым ртом, потому что не успела ответить Бордовому Глазу, что очень даже рада теперь оказаться в такой компании, а не в бельевой корзинке. Мотя в раздумье плотно сжал кнопки и не успел расслабиться: — "Если обнаружат нас, — буду крушить корпусом, только бы Нина смогла убежать…" Бордовый Глаз натянулся резинкой до дрожи и поджидал первую тупоголовую фигуру, которая рискнёт пробраться через ветви, чтобы наброситься на неё с диким криком и напугать до истерики. Зелёный Лев от ярости и азарта стал похож на полосатую портьеру, в которой можно запутаться и задохнуться…
Равномерное шуршание травы стихло, и листва на шалаше затрепетала от прикосновения пластмассовых корпусов.
— Только время зря теряем, — густым фиолетовым голосом буркнул невысокий толстый фломастер, — дылда безмозглая сама найдётся, спрятаться ей негде! А тряпки полосатые раскиснут от ночной росы: пусть валяются, себе во вред, где угодно!
— Самое главное — это VIP-персона! — заговорщицки пропищал кислотно-жёлтый текстовыделитель. — Его надо найти, а остальные — для порядка.
— Мотя, что ли, особо важный "персон"? Да что он может: ни рук, ни ног, ни головы, даже цвета определённого не имеет!
— У него дорогая начинка! — с завистью пискнул кислотно-жёлтый. — За неё можно получить для города различные льготы и улучшить нам условия проживания.
— Тогда пойдём дальше! Ему от нас не спрятаться, чернильница навороченная! — фиолетовый фломастер сплюнул засохшей от времени слюной и зашагал вперёд, вращая по сторонам усталыми глазами.
Кислотно-жёлтый, на всякий случай, отстал на пару шагов, чтобы при неожиданном нападении успеть дать дёру или притвориться беспомощным: он был молод, честолюбив, собирался долго жить в городе Потерянце и дослужиться до обещанных привилегий.
Зелёный Лев обвалился со стенки и свернулся пополам, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться: