В последующие два дня в Вильнюсе установилась классическая ситуация двоевластия, когда ни одна из сторон не в состоянии сломить сопротивление другой. Язов, Крючков и Пуго доложили мне, что ими принимаются меры на случай, если обстановка в Вильнюсе выйдет из-под контроля и начнутся прямые столкновения сторонников «Саюдиса» и коммунистов, станет неизбежным введение президентского правления. Речь шла именно об этом и ни о чем другом — на случай, если дело дойдет до крови.
Пришла телеграмма генерала Варенникова, прибывшего в Вильнюс 10 января, в которой ситуация оценивалась как опасная и ставился вопрос о президентском правлении. В самый канун трагических событий в литовской столице была предпринята еще одна попытка удержать ситуацию под контролем и помочь схватившимся там политическим группировкам найти разумное решение. 12 января положение в Литве обсуждалось на заседании Совета Федерации. Докладывал Пуго. Я констатировал, что остался шаг до кровопролития, и предложил послать представителей Совета Федерации, с тем чтобы разобраться на месте и доложить нам о желательных мерах. Назвал Дементея и Нишанова.
Ельцин сказал, что информация, которой мы располагаем, носит односторонний характер, имеет место демонстрация силы союзных органов. Он, в частности, утверждал, что послание Президента СССР Верховному Совету Литвы «составлено не в тех выражениях, которые требовались. Это не ультиматум, но и не призыв к соглашению». Он высказался против включения в состав делегации Нишанова.
Председатель Верховного Совета Латвии Горбунов назвал информацию Пуго упрощенной. А вот что говорил эстонский премьер Сависаар: «Мы нашли с Язовым компромисс по вопросу о призыве в армию. Я спросил: у нас тоже ждать десантников? Он сказал категорически — нет. Час назад мне сообщили, что такие части уже высажены». Язов утверждал, что десантники в Эстонию на направлялись.
Я напомнил присутствующим, что истоком событий явились торопливые решения Верховного Совета Литвы, принятые 11 марта 1990 года.
— Не будем признавать Конституции, законов — ввергнем страну в пучину конфликтов. Бичкаускас говорил здесь о саботаже переговоров. Но ведь сами литовцы сделали упор на протоколе, безосновательно требуют, чтобы переговоры носили межгосударственный характер. И только две недели назад отказались от этого условия. Мы — против применения силы и все время искали разумные развязки. Недавно приезжала Прунскене, вновь просила ускорить начало переговоров. Нужно снимать противостояние, идти к экономическому соглашению, к Союзному договору.
Ельцину я высказал пожелание, чтобы в Верховном Совете России воздержались от заявлений, которые могут лишь подтолкнуть литовское руководство к более агрессивной позиции. В заключение подчеркнул: причины нарастающего в Литве недовольства не сводятся к ценам. Речь идет о самочувствии многих сотен, тысяч людей — и коренного населения, и русских, и поляков, оказавшихся в положении изгоев.
В конечном счете было решено немедленно направить в Вильнюс делегацию Совета Федерации в составе Тер-Петросяна, Дементея, Олейника, Фотеева. В тот же день, 12-го, я сделал заявление, что кризис будет разрешен политическими методами. Но еще до приезда делегации Совета Федерации, в ночь с 12 на 13 января, был осуществлен захват телевизионной башни и радиостанции с участием советских войск, приведший к гибели людей.
Поэтому, едва получив известие о событиях в Вильнюсе, я связался с Крючковым и потребовал объяснений. Председатель комитета госбезопасности сказал, что ни он, ни Пуго не отдавали приказа о силовой акции. Решение принималось на месте, а кем именно, нужно еще выяснить. Он пытался преуменьшить масштабы столкновения, представить его как результат обструкционистских действий местных властей и агрессивно настроенной националистической толпы. Я прервал Крючкова, сказав, что погибли люди и за это власти несут ответственность. У меня все меньше уверенности в том, что у Бурокявичюса и его сторонников серьезная общественная поддержка. Если она и была, то теперь Ландсбергис в глазах литовцев будет выглядеть героем. Потребовал от Крючкова поддержать усилия делегации во главе с Дементеем.
Позвонил и Язову:
— Как могло случиться, что использовали войска, кто дал санкцию?