Адмирал Канарис считал, что дуче держат на острове Эльба, и туда готовились сбросить мощный десант. Сам Скор цен и полагал, что Муссолини все время находится на вилле Вебер и вызволить его оттуда будет нетрудно, но представить все следовало как можно сложнее. Иначе как докладывать Гиммлеру, а затем самому фюреру?!
26–27 августа 1943 года по последним донесениям разведки было установлено, что Муссолини — на Гран-Сассо, в комнате скромного по тем временам отеля. В охране — около двухсот карабинеров и солдат только в Кампо-Императоре, и рядом военная база с войсками, верными правительству изменника маршала Бадольо. Чтобы избежать боя и кровопролития, нужна была молниеносная операция.
Майор Морс рассказывал, что генерал Студент затребовал из южной Франции двенадцать-пятиадцать планеров, на которых было возможно бесшумно прилететь из Рима на Гран-Сассо. Одновременно батальон десантников должен был захватить станцию фуникулера (работает с 1931 года до настоящего времени. В кабину входило около тридцати человек. Мне доводилось не раз подниматься на этом фуникулере в отель, на площадку перед рестораном и комнатой дуче. Теперь фуникулер стал историческим).
Операция планировалась на 6 сентября. Для усиления эффекта внезапности и отвлечения внимания карабинеров предложили итальянскому генералу Соле-ти принять участие в операции. Тот согласился, как только услышал, что получит личную благодарность дуче, а главное, фюрера.
Итак, все было готово. Задерживалось только прибытие планеров. Наконец они появились. Отбытие было назначено на 14 часов в воскресенье 12 сентября. Скорцени и генерал Солети летели в одном планере и чуть не разбились. Говорят, что это придумал сам Скорцени, чтобы усилить впечатление собственной отваги и риска при выполнении миссии, порученной фюрером.
Так или иначе погода стояла прекрасная. Высокое голубое небо над Гран-Сассо. Муссолини в это время стоял у окна и видел парившие, словно Икары, планеры. Затем они приземлились, проломив себе деревянные животы, и из них высыпались солдаты в непонятной форме. Один был одет в форму итальянского офицера. Он истошно кричал: «Не стрелять!» И никто не стрелял.
Наконец охрана сообразила, что немцы застали ее врасплох. Но было уже поздно. Десантники занимали этаж за этажом. Скорцени потребовал к себе командира охраны — армейского полковника и предложил ему безоговорочно сдаться. Тот попросил одну минуту на размышление, скрылся за дверями какой-то комнаты и через несколько секунд появился вновь перед Скорцени — с бокалом вина в руке. «За победителей», — громко крикнул полковник.
После этого было освобождение дуче и последовавший знаменитый разговор по рации Гитлера и Скорцени. Муссолини радостно благодарил всех, тряс руки, обнимал Скорцени, обрел свой голос диктатора, голос дуче, и обещал «никого и ничто не забыть…».
По другой версии (не Скорцени, а итальянской), вся «церемония» освобождения заняла пять минут. Раздались всего несколько случайных выстрелов, и те в воздух и в потолок. Все были заняты тем, что продумывали, как вывезти дуче из Гран-Сассо. Самолет генерала Студента, пилотируемый асом германской авиации капитаном Герлохом, не заводился, и площадка для разбега была слишком мала. Тем не менее Герлоху было приказано, и он должен был лететь. Муссолини в зимнем огромном сером пальто (с чужого плеча), в черной широкополой шляпе из модного довоенного фетра тяжело поднялся на борт, занял место на сиденье рядом с Отто Скорцени. Он понимал всю опасность предстоящего взлета: дюжина человек должны были толкать самолет, чтобы тот добрался по дорожке до обрыва и, по расчету летчика Герлоха, набрав скорость, помноженную па скорость падения, полететь. Как ни странно, так и произошло. Самолет вышел из «свободного падения», завелся и полетел параллельно земле на высоте всего нескольких метров. «Выкрутились… — проговорил Бенито. — Бог вновь со мной»…