Она широко улыбнулась:
– Не волнуйся, буду держаться от тебя подальше.
Иногда испытывать симпатию к МакКейле очень легко.
Урок прошел не так уж гладко. Не знаю каким образом, но мне удалось одним взмахом ударить себя по голове ракеткой и задеть плечо МакКейлы. Оставшееся время я провел в дальнем углу корта, держа ракетку за спиной. Несмотря на помеху в моем лице, МакКейла показала себя с хорошей стороны: в одиночку выиграла три игры из четырех, а когда наконец прозвучал финальный свисток тренера, совершенно незаслуженно победно ударила меня ладонью в ладонь.
– Итак? – начала она, когда мы уходили с корта.
– Итак что?
– Ты с Эдит Каллен, да? – тон ее был слегка враждебным.
– Да, я с Эдит Каллен, – ответил я. Уверен, МакКейла расслышала в моем голосе потрясение.
– Мне это не нравится, – проворчала она.
– Ну, собственно, и не должно.
– И что, ты бежишь за ней по первому же щелчку пальцами?
– Похоже на то.
МакКейла сердито посмотрела на меня. Я отвернулся от нее и ушел. Понимал, что завтра останусь без партнера, но совершенно не волновался по этому поводу. А пока переодевался, и вовсе забыл о МакКейле. Подойдет ли Эдит к спортзалу или мне подождать ее у «вольво»? А вдруг там будет ее семья? Ведь Эдит припарковалась рядом с машиной Рояла. Вспомнив выражение его лица в кафетерии, я тут же задумался, не отправиться ли мне домой пешком. Сообщила ли она им, что теперь я о них знаю? Полагается ли мне знать, что они знают, что я знаю? Каким правилам этикета необходимо следовать, приветствуя вампира? Достаточно ли обычного кивка?
Но когда я вышел из спортивного зала, Эдит уже ждала. Сцепив перед собой руки, она стояла в тени здания, хотя небо по-прежнему было пасмурным. Сейчас выражение ее лица было умиротворенным, уголки губ приподнимала слабая улыбка. Свитер казался не по погоде легким, и, пусть я знал, что это глупо, мне все равно захотелось закутать ее в свою куртку. Приблизившись к Эдит, я ощутил странное чувство гармонии – будто все в мире вставало на свои места, когда мы были рядом.
– Привет, – на моем лице появилась широкая глупая улыбка.
– Привет, – просияв, отозвалась Эдит. – Как прошла физкультура?
Я вдруг насторожился:
– Нормально.
– Правда? – она приподняла брови. – А как твоя голова?
– Ты этого не сделала!
Эдит медленно направилась к парковке. Я машинально пошел в ногу с ней.
– Ты сам упомянул о том, что я никогда не видела тебя на физкультуре – и мне стало любопытно.
– Великолепно, – сказал я. – Блестяще. Ладно, извини. Я не против пройтись до дома пешком, если ты не хочешь, чтобы тебя заметили рядом со мной.
Она мелодично рассмеялась:
– Было очень занимательно. Хотя я не возражала бы, если бы ты ударил ту девчонку чуть сильнее.
– Что?
Эдит оглянулась, и губы ее сжались в прямую линию. Обернувшись, я проследил за ее взглядом: светлые прядки удаляющейся МакКейлы подпрыгивали от быстрой ходьбы.
– Давненько уже никто, кроме моей семьи, не думал обо мне в таких выражениях. И мне это не нравится.
Я вдруг ощутил беспокойство за МакКейлу.
Эдит всё поняла по моему лицу и снова рассмеялась:
– Не волнуйся, я не стала бы вредить твоей приятельнице. Ведь в противном случае ты останешься без партнера по бадминтону.
Это было трудно осознать. Эдит была такой… изящной. Но после ее слов стало ясно, что эта девушка более чем уверена в своих способностях и если бы захотела причинить вред МакКейле – да кому угодно, – то этому человеку не поздоровилось бы. Эдит несомненно была опасна, но мне никак не удавалось заставить себя поверить в это. Я сменил тему:
– И в каких же выражениях думает о тебе твоя семья?
Она покачала головой:
– Несправедливо судить о ком-то по его мыслям. Им полагается быть скрытыми. Имеют значение только поступки.
– Не знаю… Если кто-то слышит, что ты думаешь, и тебе об этом известно, то разве мысли не приравниваются к словам?
– Легко тебе говорить, – усмехнулась она. – Контролировать мысли очень сложно. Когда мы с Роялом спорим, я думаю о нем намного хуже, чем он обо мне, и действительно произношу эти слова вслух, – Эдит снова мелодично рассмеялась.
Я не смотрел, куда мы идем, поэтому удивился, когда нам пришлось замедлиться: подступы к «вольво» перекрывала толпа. Вокруг красного кабриолета в два ряда стояли школьники, в основном парни. Некоторые, казалось, готовы были пустить слюну. Никого из братьев и сестер Эдит поблизости не было, и я задался вопросом, не попросила ли она их дать ей немного свободы.
Никто из автолюбителей на меня даже не взглянул, когда я пробирался между ними к дверце Эдит.
– Показуха, – буркнула она, протискиваясь мимо меня.
Я поспешно обошел «вольво» и сел на пассажирское место.
– Что это за машина?
– М3, – сказала она, пытаясь выехать задом со стоянки и никого не сбить при этом.
– Эээ… я не говорю на языке журнала «Автомобиль и водитель».
Эдит осторожно маневрировала чтобы выехать на дорожку:
– Это «БМВ».
– Понятно, эту марку я знаю.
Мы отъехали от школы и остались вдвоем. Уединение было подобно свободе. Здесь никто не пялился и не подслушивал.
– «Позже» уже наступило? – спросил я Эдит.
Поняв намек, она нахмурилась:
– Полагаю, да.
В ожидании объяснений я пытался выглядеть равнодушным. Эдит смотрела на дорогу, притворяясь, будто ей действительно это нужно, а я наблюдал за ее лицом. На нем отражались разные эмоции, сменяющие друг друга так быстро, что я не успевал их уловить. Мне начинало казаться, что она просто проигнорирует мой вопрос, но тут она заглушила двигатель и я удивленно огляделся. «Вольво» уже стоял у дома Чарли, припаркованный за моим пикапом. Поездки с Эдит определенно проходят легче, если не смотреть по сторонам, пока всё не кончится.
Когда я снова повернулся к Эдит, она сидела, уставившись на меня каким-то оценивающим взглядом.
– Значит, ты хочешь узнать, почему тебе нельзя увидеть, как я охочусь? – спросила она. Вопрос прозвучал вполне серьезно, но выражение лица было таким, словно ее что-то слегка забавляло. Ничего похожего на то, как она отреагировала тогда, в кафетерии.
– Да. И почему ты так… рассердилась, когда я спросил.
Эдит подняла брови:
– Я напугала тебя? – в голосе прозвучали нотки надежды.
– А ты хотела?
Она склонила голову набок:
– Возможно.
– Хорошо, тогда да, я был в ужасе.
Эдит улыбнулась и покачала головой, потом ее лицо снова стало серьезным. – Извини за такую острую реакцию. Просто представила, что мы охотимся… а ты рядом. – Ее челюсть напряглась.
– Это было бы плохо?
Она ответила сквозь зубы:
– Очень.
– Потому что…
Эдит сделала глубокий вдох и посмотрела через лобовое стекло на тяжелые кучевые облака, проплывавшие так низко, что, казалось, до них можно было дотянуться.
– Потому что во время охоты, – медленно и неохотно начала она, – мы отдаемся инстинктам… разум отступает на задний план. Чувства обостряются, особенно обоняние. Если бы ты оказался рядом, когда я вот так утрачиваю контроль… – она покачала головой, по-прежнему грустно глядя на облака.
Я сохранял невозмутимое выражение лица, ожидая, что она хотя бы мельком посмотрит на меня, чтобы оценить реакцию – и она посмотрела. Но не отвела глаз, и тишина стала глубже, изменилась. Эдит пристально глядела на меня, и вспышки электричества, подобные тем, что я чувствовал во время фильма, снова начали заряжать атмосферу. Только когда закружилась голова, я понял, что все это время не дышал. Нарушая молчание, я с трудом втянул воздух ртом, а она опустила веки.
– Бо, тебе, наверное, пора домой, – она снова смотрела на облака, а ее тихий голос был сейчас не таким атласно гладким – напоминал скорее шелк-сырец.
Я открыл дверь, и холодный ветер, ворвавшийся в машину, прояснил мой разум. Опасаясь, что из-за своего головокружения могу споткнуться, я осторожно выбрался из машины и, не глядя назад, захлопнул дверь. Звук работающего стеклоподъемника заставил меня обернуться.