Возвращаюсь к поездке на север Израиля, но не буду утомлять читателя, дам лишь общий очерк. На одной из Голанских высот мы вышли из машины и Володя сказал, что в этой точке сходятся границы трёх государств: Иордании, Сирии и Израиля; «Давай отсюда быстро мотанём, чтобы случайно не попасть под миномётный обстрел» и мы съехали в долину, где располагался самый крупный в Израиле развлекательный и лечебный водный комплекс Хамат-Гадер, оборудованный огромными открытыми бассейнами с минеральной водой; там купались и отдыхали до вечера, а затем посетили иудейские и христианские святыни: остатки древней синагоги, в которой молодой иудей Иисус из Назарета читал свои первые христианские проповеди; осмотрели место с полукруглыми скамьями, где читал проповеди Святой Пётр; древний храм, бывший на протяжении веков святым местом трёх религий: иудейской, христианской (Византия) и мусульманской; увидел я в зале верх скалы, поднимающейся на один метр выше пола, с которой по легенде Мухаммед со своим конём взлетел на небо; посетили мы христианскую церковь, расположенную на берегу озера Кинерет, откуда берёт своё начало река Иордан; церковь была на реставрации, но теперь по ТВ я вижу её во всей красе и вспоминаю нашу поездку по святым библейским местам; поздно мы вернулись домой, а утром Марго отвезла меня на вокзал, и я доехал поездом до Рамат-Гана.
Через день я посетил Софу и Майю в Ашдоде, расположенном на берегу Средиземного моря; Софа, наша школьная отличница и красавица, никогда не была замужем, работала всю жизнь на АТЗ, дослужилась до высокой должности – начальник центральной лаборатории завода; перед пенсией продала квартиру, переехала в Израиль, живёт одна, снимает комнату у хозяйки; у Майи в Израиле живёт родная сестра, она помогла переехать из «благословенного» Рубцовска, помогла с жильём; мои школьницы встретили меня на автовокзале, мы у Майи дома отметили встречу, побеседовали и договорились с Софой встретиться ещё завтра; хотя Майя жила одна, но квартира была трёхкомнатной; «зачем тебе платить за неё?» – спросил я, она сказала, что все приезжие у неё останавливаются и показала мне на полу более двадцати тапочек; я спал в маленькой комнате, утром пошёл купаться на Средиземное море, находящееся в 200м от дома, Майя отказалась, сказала, что температура воды 24 градуса считается низкой; прекрасно искупался, хороший песчаный пляж был пуст (осень, ноябрь), и только несколько наших бывших соотечественников, с берега удочками ловили рыбу; после завтрака мы направились к остановке троллейбуса; как только вышли из дома, к Майе подбежали более десяти бродячих кошек за кормом – каждый день она их кормила; на остановке Софа уже ждала нас, мы поехали осматривать город, зашли в супермаркет, посидели в кафе, поговорили; я заметил, что в общении между ними были некоторые трения; да и вообще, разные судьбы, разные темпераменты; Майя приветливая, с юмором, нравилась мне ещё во время празднования юбилея в Рубцовске; Софа более спокойная, молчаливая в противоположность Майи, которая, как я заметил, иногда в разговоре не жаловала её, но моё дело сторона; мы приехали на автовокзал, Майя сразу взяла у меня деньги и по своему пенсионному удостоверению, купила билет до Беер-Шевы за 50% стоимости (это скидка в Израиле для пенсионеров, фамилия на билете не проставляется); мы тепло попрощались, я отбыл в новый красивый город Беер-Шева, расположенный на юге в пустыне, построенный в период массовой эмиграции в 70-е и 80-е годы.
Меня встречала одноклассница Женя Гонионская-Флеккель и её дочь Виктория; она довезла нас на своей АУДИ до работы отца; Валерий Гонионский был на класс старше нас и учился с Борисом Фертманом; семья переехала в Израиль из Свердловска, а через некоторое время Валерий за свою ценную работу получил госпремию Израиля, что позволило купить хорошую квартиру; дома к нам присоединился сын Виктории, Борис, который оканчивал последний класс школы; мы впятером сели обедать, выпили за встречу и поговорили за жизнь; Борис, выросший в Израиле, понимал русский, но ответить мне на русском языке уже не мог, отвечал через маму на иврите, а она переводила мне; после трапезы мать с сыном сразу уехали домой, т.к. Виктория кроме преподавания в техникуме, подрабатывала дома – прибывших из России людей учила ивриту; Женя и Валерий показали мне красивый центр города, а вернувшись домой, мы рассматривали школьные фотографии с моего диска и разговаривали, разговаривали… Утром следующего дня Женя проводила меня на автовокзал и я, благодарный друзьям, уехал на Красное море в Эйлат. Вернувшись в Рамат-Ган из Эйлата, я рассказал Иосифу о Софье, которая в Израиле изменилась не в лучшую сторону, не нашла себя и, наблюдая её общение с Майей, мне показалось, что она чувствует себя не в своей тарелке; Иосиф объяснил мне: «Понимаешь, Толя, всё-таки в Рубцовске она занимала высокую должность, входила в круг высшего заводского руководства; здесь же она одна, языка не знает и не учит, общаться с простыми людьми ей трудно»; после моего визита уже из Пятигорска я некоторое время общался с ней по Интернету, сообщал новости о наших друзьях, проживающих в России, присылал их фото; но однажды она перестала отвечать, видимо, друзья перестали её интересовать; однако нехорошо отворачиваться от своих друзей, когда достигаешь более высокого положения в обществе – это называется снобизмом, которого никогда не было у Виталия Мухи, руководителя крупнейшего региона России. Вот всё, что я могу сказать о школьных годах и судьбах некоторых моих однокашников; это мой личный взгляд на жизнь нашего поколения, а кто-то другой напишет своё видение. Осталось попросить читателя извинить за мой неотёсанный стиль; в своё оправдание могу лишь сказать, что я больше привык обращаться с практическими делами, чем с пером, и поэтому не могу претендовать на литературные взлёты и пышность стиля, встречающиеся в хороших произведениях, которые я иногда люблю почитывать.