Но это редко бывало. Потом очередь выстроилась. Обращались. Например, в Ставропольском крае открыли центр: четыре класса, очень хороший. Жена губернатора возглавила, по профессии она подходила. И губернатор просил еще два класса. А как другие? У нас стоит очередь.
Было очень интересно. И важно не только для страны, для школы, для учителей. Важно и для компании, поскольку позволяло позиционировать ее в хорошем виде. И пиар-проект, и позволяет устанавливать связи с руководителями регионов или укреплять, если они уже установлены: с губернатором, его окружением, председателем правительства региона. Потом легче решать вопросы бизнеса, это помогало. И было интересно работать. Работа неформальная и не рутинная, многоплановая. Люди разные, проблемы разные, где-то с помещением, где-то с ремонтом, со снабжением, все очень живо. И в условиях конкуренции, кто-то в один регион ведет, кто-то в другой. Все хотели, а средств-то нет на всех. Пятьдесят сказали, а регионов-то у нас больше. Было 88, сейчас укрупнять начали.
— Центры создавались при главных ВУЗах городов?
— Губернатор определял. Дзасохов был тогда в Северной Осетии. Мы проговорили сначала с министром, и вроде как вырисовывался один институт. Поговорили с Дзасоховым. Он скорректировал задачу, определил для регионального центра Осетинский Госуниверситет. В Краснодарском крае было интересно. Я выхожу к губернатору, к Ткачеву, с предложением о создании на Кубани Интернет-центра ФИО, а ему все равно. Но получает информацию и вдруг резко активизируется мэр города Сочи. Мостовой. И активно начинает лоббировать организацию Интернет-центра в Сочи. Тогда еще не было речи об олимпиаде, но Сочи — это Сочи. А Ткачев говорит: «Мне все равно». Хотя по всему, и по географическим привязкам, конечно, центр должен был быть в Краснодаре. До моря ведь еще надо ехать, неудобно, далеко. Но губернатор отмахнулся: «Хорошо, спасибо, делайте, поможем, но мне все равно, где». И центр сделали в Сочи. К слову, не всегда открывались центры ФИО в региональных центрах. Но это были все же исключения — Сочи, Апатиты, Магнитогорск…
Были постоянные командировки. По крайней мере, две в регион: одна установочная, выбрать, поставить задачу, и вторая — доведение до ума, наладка, перед открытием центра. А то и три. И то Мончегорск, то Иркутск, то Калининград. У директора Интернет программ Семена Мушера в кабинете карта была, где ставили цветные гвоздики: белые — где планируется создание Интернет-центра, красные — где уже открыты. И карта пестрила вся.
Еще создавались так называемые «ресурсные центры». Например, Кабардино-Балкария. Создан центр Интернет-образования. Тогдашний президент Коков Валерий Мухамедович очень хорошо поучаствовал. И институт был. Ректор Карамурзов тоже активно участвовал. Построили помещение новое, мы его оснастили. Но потом в развитие этого центра в нескольких удаленных населенных пунктах создали центры ресурсные, связанные с этим. В отдаленном Приэльбрусском районе Кабардино-Балкарии, например. И это тоже смотрелось как чудо: в самых предгорьях Эльбруса, на фоне заброшенных горных вольфрамовых разработок советского времени, среди обветшалых строений стоит современный центр с современной техникой. Да не просто стоит, а оттуда можно связаться по Интернету со всем миром!
По поставкам компьютеров организовывали тендеры, и приходилось переступать через определенные традиции. Приезжаем в регион, нам говорят: «А у меня муж как раз компьютерами занимается. Хорошие». И действительно хорошие компьютеры. Давай поставлю, скидку сделаем. Тебе десять процентов. Так люди и договаривались, и дела делали. А я говорю: «Извини. У нас есть служба поставки. Она объявляет тендер в регионе поставить 40 компьютеров. Выиграете — пожалуйста, а мне ничего не надо». Приятно было так работать в европейском стиле, участвовать в этом, ну, просто приятно. Много пришло в компанию западных и американских менеджеров, они привыкли так работать, и их опыт был очень нужен. И на уровне вице-президентов, и руководителей подразделений компаний. А потом против них возбуждали уголовные дела, и люди бежали за границу. И угрожали уголовными делами. Чуть ли не Тиди, Осборну.
Когда начались нападки на компанию, были выставлены многомиллионные требования, и Михаил Борисович уже был в тюрьме, он говорил: «Будем держать проект, будем держать». Держали, пока могли.