Писать о героическом подвиге невероятно трудно. Об одном лишь подвиге, как правило, избегают писать даже самые искусные авторы. Они обставляют описание героического поступка изображением многих сопутствующих обстоятельств, привлекая к этому все возможные в данном случае ассоциации. А кроме всего прочего, героический поступок, являясь концентрированным и высшим напряжением человеческой воли и силы, требует и от художника невероятного напряжения, умения найти самые сильные и яркие средства выражения. Словом, изобразить героическое деяние, и в особенности сам подвиг, в большинстве случаев сравнительно краткий во времени, дело невероятно трудное. Можно смело утверждать, что такая задача по силам далеко не всякому художнику.
И тем не менее Р. Фраерман взялся за решение именно такой сложной задачи. И приступил к ней с такой смелостью, как будто и не подозревал об ожидавших его трудностях. Если очерк «Подвиг» начат с воспоминаний детства, первых впечатлений бытия героя, то рассказ «Подвиг в майскую ночь» начат с основных событий. Известно, с какой ответственностью писатель относился к первой фразе, определяющей, по его признанию, «тон всей вещи, ее ритм». Он ей, первой фразе, придавал решающее значение, уподоблял камертону, который «выверяет ритмику всего произведения». Так вот, в очерке первой фразы нет, она заменена стихотворной цитатой. Разумеется, и цитата, да еще стихотворная, могла служить хорошим камертоном для всего последующего повествования. И все же редко цитата, в принципе все же чужеродное тело, органически вплетается в повествовательную ткань. Для газетного очерка цитата еще в какой-то мере и годилась, а для рассказа не подошла. Писатель решительно отказался от нее, как и от всего прежнего начала. Повествование Фраерман теперь начинает так: «Немцы стояли на правом берегу Донца. Мы держали оборону на левом».
Начало спокойное, ясное, точно определяющее место действия и расположение противоборствующих сил. И вместе с тем в этих двух начальных фразах мы можем уловить метрику последующего повествования, его ритм, даже его деловитость, продиктованную документальной основой. Трудно, пожалуй, по этим начальным фразам предположить, насколько тонким и поэтичным будет дальнейшее повествование. А ведь с каждой страницей рассказ несколько даже неожиданно все больше и больше наполняется поэтическим описанием пробудившейся весны, редкой красоты родной земли, очарования окружающей природы. Это тем более неожиданно, что предпосланное рассказу краткое введение как бы подготавливает читателя к сугубо протокольному воспроизведению описываемых событий.
В нем автор уведомляет: «Пусть читатель, которому доведется прочитать этот рассказ о подвиге старшего сержанта Сергея Ивановича Шершавина, не заподозрит автора в каком бы то ни было вымысле. Здесь все правда. Но рассказанные события столь необыкновенны, что автор не решился бы их выдавать за истинные, если бы сам не слышал из уст героя этого рассказа».
Как мы уже обратили внимание, рассказ начинается с краткой дислокации противоборствующих сил. Внимание, таким образом, с первой строки приковывается к главным событиям. Правда, прежде чем начнет действовать герой, мы получим возможность взглянуть на него как бы со стороны, познакомиться с ним, оглядеть его. Писатель подчеркивает, что во внешности сапера нет ничего необычного, «ничто как будто не предвещало героя в этом простом рабочем человеке, всегда очень опрятном в одежде, с худощавым смуглым лицом и зоркими, близко поставленными друг к другу глазами». О глазах будет еще сказано, что «они темного цвета, узкие, но с блестящим, внимательным взглядом и смотрели всегда прямо перед собой».
Все это отмечено, впрочем, как бы вскользь, основное наше внимание, как и в очерке, будет привлечено к рукам героя. Они описаны в рассказе более сжато, но и более выразительно, нежели в очерке, тут с большей тщательностью отбираются слова и отдельные черточки, характеризующие эти действительно «золотые руки». Но любопытно отметить, этого очеркового упоминания о «золотых руках» мы в рассказе не встретим. В рассказе руки — это часть портретной характеристики героя.