– Почтенный муж, – сказал Судата, – благородного Шакья-Муни, того мудреца, которого ты изучил и которого, кажется, ты провозглашаешь великим учителем, не станут почитать в Кударагаре, потому что все мы хорошие правоверные брахманы, и нет между нами ни одного последователя Будды. Тем не менее я не должен скрывать от тебя, что есть у нас в деревне один человек, который высоко уважает Шакья-Муни. Это Маха-Субгиту, друг царя Бимбисары, Судья и начальник деревни. Если ты будешь в деревне, пойди к нему, и он примет тебя. Не потому, что он последователь Будды, но он личный его друг, он встречал Готаму на царском дворе и говорит: «Если бы когда-нибудь сам Брама-бог спустился на землю, то он был бы таким, так Готама, ибо, наверно, Брама не мог бы казаться более величественным, более божественным, чем благородный Шакья-Муни». Когда ты встретишь Субгути-начальника, приветствуй его от имени моего, от имени Судаты, сына Раджи, и он пригласит тебя присутствовать завтра на свадьбе его дочери.
Ступай же теперь в дом Маха-Субгути, там я встречу тебя, потому что я и есть тот, за кого он выдает свою дочь.
За милостыней
Когда Ануруддха вошел в Кударагару, брахманскую деревню на склоне горы, он задумался на минуту и подумал про себя:
– Что мне делать? Пойти ли мне к Маха-Субгути или пойти мне из дома в дом, согласно правил саманов?
И он решил:
«Следует подчиняться правилам. Я не пойду к Маха-Субгути, но пойду из дома в дом».
Выпрямившись и опустив глаза долу, держа свою чашку в левой руке, самана стал перед первым домом, терпеливо ожидая милостыни. И так как никто не явился у двери, его истощенная фигура двинулась дальше. Многие отказывали ему в подаянии, отправляя его вон с сердитыми речами. Даже те, кто подавал ему небольшую горсть рису, бранили его бродягой. Но так как он был уже свободен от личных побуждений, он благословлял дававших, и когда он увидел, что собрал уже достаточно для удовлетворения нужд своего тела, то вернулся назад, чтобы съесть свой скромный обед под зелеными деревьями в лесу. Когда же он переходил площадь деревни, появился важный брахман в дверях сельской думы и, скользнув взглядом по страннику, остановил его и спросил:
– Не ученик ли ты Благословенного Святого Будды?
– Я Ануруддха, ученик Благословенного, – сказал самана.
– Хорошо, хорошо, – сказал брахман, – я должен с тобою познакомиться, потому что я встречал Благословенного в Раджаге, и он говорил мне с восхищением об Ануруддхе как искусившемся в метафизике, как о философе, который постиг учение Татхагаты. Если ты действительно Ануруддха, тот самый Ануруддха, мудрость которого хвалил Благословенный, то я рад тебя приветствовать в доме моем. Сделай же мне честь, о почтенный самана, провести время в доме моем; удостой отобедать в моем помещении. Я был бы очень рад, если бы ты почтил завтра своим присутствием свадьбу моей дочери.
– Позволь мне, начальник Кударагары, – отвечал Ануруддха, – съесть мой обед в лесу, а завтра я явлюсь и буду присутствовать на свадьбе твоей дочери.
– Пусть будет так, – сказал Субгути. – Мы рады будем тебе всегда, когда ты вздумаешь прийти.
Свадьба
Дворец Субгути был украшен флагами и гирляндами, и приемный шалаш для невесты был выстроен из бамбука во дворе за жертвенником. Жители Кударагары ждали у дверей, чтобы поглазеть на процессию. Судата-жених торжественно появился со своими друзьями и почтительно приблизился к отцу невесты.
Почтенный начальник-брахман сердечно принял молодого человека и повел его к семейному алтарю в присутствии своей жены, матери невесты, и единственного сына своего, Качеяны. Тут он предложил жениху напитки из меда и представил ему свою дочь в подвенечном платье с драгоценными украшениями на голове и ожерельем из драгоценных камней.
Обращаясь к жениху, он сказал:
– Следует, чтобы отец-брахман избрал супругом своей дочери, чистокровной девушки-брахманки, и юношу-брахмана, законного сына брахманов-родителей, и следует, чтобы они женились согласно обрядов брахманов. Я выбрал тебя, о Судата, ибо ты достоин невесты. Ты из касты брахманов. Твои кости, колени, шея и плечи сильны. У тебя нет лысины, кожа твоя бела, поступь твоя пряма и голос твой чист. Ты обучен ведам и хорошему поведению. Родители твои уважаемы в деревне. И я верю, что ты выполнишь все обязанности доброго супруга. Дочь моя должна быть тебе верной женой, верной тебе как в счастье, так и в несчастье, и да будут дети, которые родятся от вас, и дети детей ваших достойными своих предков. Невеста ждет тебя в своем подвенечном уборе. Прими ее и живите в мире и согласии.