— Что со мной произошло? — прокряхтела я.
— Наденька, ты совсем ничего не помнишь? — она крепко держала меня за руки, её ладони были потными и тёплыми.
Странно, пока женщина не произнесла это имя, я и не задумывалась, как меня зовут. Значит, я Надежда? «Какое-то странное имя... мне не подходит», — подумала я. Я попыталась вспомнить хотя бы что-то, но ничего не возникало перед глазами. Какой год, какой месяц, где я — ничего.
— А где Диана? — спросила я и огляделась по сторонам. В комнате были только мы вдвоём. Да и кто такая Диана, я сама не могла вспомнить.
— Диана? — женщина вопросительно приподняла брови. — Если это одна из твоих подруг, я с ней не знакома. Почему ты о ней подумала?
— Я не знаю... просто почему-то чувствую, что она должна быть здесь, рядом со мной.
Дверь открылась, и в комнату вошёл пожилой мужчина с залысиной. Его нахмуренные брови и пристальный взгляд были направлены на толстую папку с документами — видимо, историю болезни. На носу у него сидели очки с такими толстыми стёклами, что глаза казались крошечными, словно пуговки на рубашке.
— Всё утро слышу оживлённую беседу из вашей палаты. Как вы себя чувствуете? — он бегло взглянул на меня и передал результаты обследования женщине — моей маме, как я теперь поняла.
— Странно задавать такой вопрос человеку, который только очнулся и едва может пошевелиться, — я усмехнулась и моментально почувствовала боль в рёбрах.
— Вы правильно говорите: «человеку, который очнулся». Рад наконец услышать ваш голос. Но сейчас вам нужен отдых — постарайтесь больше спать и меньше тратить силы на разговоры, ещё успеете наговориться. Юлия Ивановна, — теперь он обратился к маме, — можно вас на минутку?
Через мгновение тихо захлопнулась дверь.
Я снова попыталась подняться, но не смогла. Осмотрела тело — правая нога и рука были в гипсе. Интересно, что случилось? Прошло всего несколько минут, как я осталась одна в комнате, но стало жутко скучно. Я не могла ни пошевелиться, ни окунуться в воспоминания — ничего. Где я? Кто я? Пока что единственное, что мне было известно — моё имя. Надежда…Интересно, о чём думали родители, когда дали его мне? Этот вопрос стал для меня забавным развлечением — я перебирала в уме разные имена и придумывала им истории.
Вот, например, история моего имени — мало реалистичная, но вдохновляющая. Кажется, мне дали это имя ещё в военное время. Родителям пришлось разлучиться, когда отец ушёл на войну. Пока он сражался за Родину, мама узнала, что ждёт ребёнка. Она хотела написать отцу, но письма до фронта больше не доходили. День шёл за днём, но не было никаких вестей. И вот, в день моего рождения, на пороге роддома появился отец. — «Мы не теряли надежды,» — сказала мама. «Я тоже, — крепко обняв её, ответил отец, — больше нам ничего не оставалось, кроме как надеяться.» Так и дали мне имя...
— Наденька, — не успела я закончить историю, как дверь вновь открылась. — У меня есть хорошая новость и плохая. С какой начать?
— Мам, — я не знала, почему это слово было так трудно произнести, словно оно было неуместно, — скажи, а почему вы дали мне такое имя? Оно какое-то некрасивое.
— Глупости! Чудесное имя. Так же звали твою бабушку, в её честь и назвали.
— И всё? Так просто?
Мама подошла к кровати и села напротив меня. Ветер, задувавший в окно, доносил приятный аромат её духов и играл с непослушными кудрями, спадавшими на глаза. Мне хватило нескольких секунд, чтобы вновь разглядеть, насколько она была красива и женственна.
— Начну с хорошей новости. Ты наконец идёшь на поправку — кости потихоньку срастаются. Но физиотерапию пройти всё равно придётся. Ты ещё совсем молода, поэтому пару месяцев для восстановления будет достаточно. Но... теперь плохая новость. Врач сказал, что у тебя частичная амнезия.
На самом деле для меня это уже не было новостью. Как ни странно, но именно это и было первым, что я заметила, очнувшись.
— Частичная? — я переспросила, ведь не помнила совсем ничего, а не только небольшой фрагмент.
— Да, некоторые воспоминания могли...