— Помните, как каждое лето мы ходили с бабушкой в лес за черникой и земляникой? — я была уверена, она хотела бы, чтобы мы не плакали, а улыбались, вспоминая о ней.
— И кто-то каждый раз умудрялся путать их с волчьей ягодой, — усмехнулся Влад.
— Не понимаю, о чём вы, — Диана прищурилась. — Зато отлично помню, как кто-то на рыбалке испугался обычной ветки и навернулся в воду.
— Мы же договаривались не вспоминать об этом, — Влад сделал обиженное лицо. — И вообще, то была не ветка, а змея.
— Ага, конечно, — ответили мы хором.
Мы долго сидели в роще, перебирая смешные истории из прошлого. Если вдуматься, именно бабушке мы были обязаны тем, что наше детство оказалось счастливым, полным ярких событий. В тот вечер я чувствовала её рядом: от этого на сердце становилось тепло — и от этого же оно болезненно сжималось. Но рядом со мной были два самых близких человека, мои лучшие друзья, моя семья: Диана и Влад. Два человека, ради которых я была готова на всё и без которых не представляла своей жизни.
Начался дождь. Тяжёлые капли с шумом падали на голые ветви, по невысохшим со вчерашнего дня лужам побежала рябь. А мы всё сидели на бревне — мокрые до нитки, продрогшие, усталые… но не одинокие. Мы были друг у друга, и этого было достаточно. Этого правда было достаточно.
***
Я не хочу подробно описывать все чувства, что охватили меня в тот день, когда сгорел наш дом. Единственное, что я тогда поняла, — жизнь отныне кардинально изменится. До сих пор каждый раз, когда я слышу звук сирены и вижу синие и красные мигающие огни, на меня накатывают ужасные воспоминания о том дне. Мы были слабыми и беспомощными, но у нас было оправдание: мы были всего лишь детьми, не готовыми столкнуться с такими тяжёлыми испытаниями.
Тогда нас спасла бабушка Соня. В то время я искренне верила, что она была нашим ангелом-хранителем. Наши родственники жили на другом конце страны, и мы виделись с ними не чаще двух раз в год, а здесь никого не осталось. Нам было негде ночевать, нечего есть, нечем расплачиваться по счетам. Бабушка приютила нас, дала крышу над головой и еду; она с первого дня полюбила нас, а мы — её. Она хотела взять на себя все счета и просила нас переехать к ней, когда маму выписали из больницы. о мама всегда была слишком горда и независима — любую помощь она расценивала как подачку и унижение. Были бы мы счастливее, если бы она тогда просто приняла помощь с благодарностью? Пришлось ли бы нам, как сейчас, бороться с бедностью и безнадёжностью?
Некоторое время мы жили на пособие по потере кормильца, но его едва хватало даже на оплату коммунальных услуг. Мама долго восстанавливалась после ожогов и потом так и не могла найти работу: трудно было убедить людей, что, воспитывая в одиночку двух маленьких детей, она сможет полностью отдавать себя делу. А нам с сестрой было всего двенадцать — никто не хотел, да и не имел права давать работу детям. Мы хватались за любую возможность: раздавали листовки, расклеивали объявления, во время ярмарок продавали самодельное печенье, а летом помогали дёргать сорняки на огородах и собирать урожай. Но на настоящую подработку удалось устроиться только в четырнадцать — в круглосуточный магазин.
Наши обязанности были совсем несложными. Диана рассчитывала клиентов, а я занималась доставкой. Хозяйка магазина приторговывала канцелярией, и от школ и детских садов часто поступали заказы. А когда заказов совсем не было, я раскладывала товары по полкам и прибиралась. Мы продолжали работать здесь уже четыре года: три дня в неделю, с двух до восьми. Как только выдавалась свободная минутка, мы сразу садились за учебники. Поступить в хороший университет на бюджет и вырваться в лучшую жизнь было нашей главной целью, а впереди уже маячили выпускные экзамены.
— Маргарита, отвези сегодня по сто штук каждого вида тетрадей в двадцатую школу, — стоило мне только войти, начальница тут же выдала задание. — Это срочно, сегодня у них какой-то государственный диктант, задерживаться нельзя.
— Хорошо, — согласилась я, как будто у меня был выбор.
— Когда вернёшься, я вас ужином накормлю, — голос начальницы смягчился, и у меня появилась настоящая мотивация сделать всё быстро.
— Если хочешь, я могу съездить, — предложила Диана, — у меня на душе тревожно.
— Ой, да ладно тебе, ты прямо как мама переживаешь, — я только отмахнулась.
— Но обратно ты будешь ехать в самый час пик, машин будет много.