Петя сказал несколько слов медсестре и посмотрел на меня с улыбкой:
— Не такая уж и рань. Уже почти час дня, — он указал на настенные часы.
Медсестра помогла мне привстать. На тумбочке рядом с кроватью стояли тюльпаны.
— Это ты их принёс? Красивые, — я неловко пододвинула к себе вазочку и выдернула цветок. Втянув сладкий аромат, я прикрыла глаза от наслаждения. Меня очень тронул его подарок, и на сердце стало как-то тепло. Обо мне переживали.
Петя улыбнулся и кивнул.
— Мама, наверное, тебе уже рассказала, что я совсем ничего не помню?, — вздохнула я.
— Да, но я тебе помогу, — он присел на край кровати. Его рука случайно коснулась моей загипсованной ноги, и он её отдёрнул, как от огня. Смущение снова появилось на его лице, но в этот раз он быстро взял себя в руки.
— Так, значит, мы с тобой давно знакомы? Друзья детства или одноклассники?
— Мы жили с тобой в одном подъезде с самого рождения, ходим в одну школу, — идея вернуть мне воспоминания его явно воодушевляла.
— А как я выгляжу…точнее выглядела? Не сейчас, конечно, а раньше.
В палате не было даже зеркала, да я как-то и не задумывалась об этом.
— Ты очень похожа на свою маму, почти её копия: длинные вьющиеся рыжие волосы, большие зелёные глаза, милая ямочка в уголке рта, когда улыбаешься.
— Ух ты, я очень красивая, правда? — я следила за его реакцией.
— Так и есть, — сказал Петя, встал и подошёл к окну, облокотился на подоконник.
— А характер какой? Есть вредные привычки? Не знаю, может, курю или ругаюсь?
— Нет, — он удивлённо посмотрел на меня и замотал головой, — Ты самый замечательный человек из всех, кого я знаю. Ты очень отзывчивая, добрая и нежная, всегда всем помогаешь, заботишься об окружающих и...
— Настоящий ангел, — я ответила с сарказмом, хотя на самом деле его ответ мне льстил.
— Даже когда мы с тобой поссорились, ты всё равно меня не бросила, — продолжил он, — Ну тогда на речке, не помнишь?
— Петя, ты можешь не добавлять «не помнишь» в конце предложений. У меня амнезия, конечно, не помню.
Было странно вот так разговаривать с незнакомым человеком. Что они все чувствуют, когда понимают, что я ничего не помню? Или они этого не могут представить? Но я вот чувствовала себя свободной как никогда. У меня не было сдерживающих воспоминаний или стыда за свои слова и поступки, я могла говорить честно и открыто, и это нравилось мне больше всего. Мне нравилось не знать, кто я и какая я. Это будто снимало ответственность и позволяло мне быть такой, какой я хочу быть сейчас.
— Точно, прости, — он почесал затылок.
— А что у меня с учёбой? Я умная? — это меня волновало даже больше, чем внешность.
— Очень! Ты одна из лучших в классе, идёшь на золотую медаль, — мне показалось, что он гордится мной даже больше, чем родители.
— Получается, — подытожила я, — я умная, красивая и добрая. Ты тоже как минимум красивый и добрый, но мы с тобой просто друзья. Как же так? Мне ты очень даже нравишься. А я тебе нет?
Он снова покраснел и отвернулся к окну, делая вид, будто поправляет шторы. Мне нравилось наблюдать за его реакцией — она была такой милой. Да и только Петя сейчас делал мою жизнь хоть немного интересной.
— Давай вернёмся к этому разговору, когда к тебе вернётся память… Ты сейчас говоришь совсем не то, что думаешь, — теперь он смотрел в пол, но я заметила, что он улыбался.
— Как раз наоборот, — возразила я, — сейчас я говорю только то, что думаю. Хотя по тебе явно видно, что дело было во мне, а не в тебе, но не переживай, не буду тебя мучить, вернёмся к этому разговору позже.
Петя откашлялся и сел напротив меня:
— Наверняка есть что-то, что тебе бы хотелось узнать о себе. Не уверен, что смогу ответить на все вопросы, но я довольно хорошо тебя знаю.
— Не сомневаюсь. На самом деле, мне бы хотелось узнать побольше о тебе, но ладно, к этому вопросу мы тоже вернёмся чуть позже, — я ему подмигнула, и в этот раз он открыто улыбнулся мне в ответ, — Расскажи хоть что-нибудь, здесь ужасно скучно: ни телевизора, ни телефона. Даже книжки нет почитать.
День был солнечный, но холодный, и я попросила закрыть окно и пошире раскрыть шторы. С такой погодой возвращается желание жить, даже если ты совсем ничего не помнишь, а пол тела заковано в гипс.