– Марго, – а вот Тео это совсем не удивило, – а давай в этот раз ты ответишь первая.
– Сейчас смысл моей жизни – понять, что произошло и найти возможность вернуться к своей семье домой. Сложно думать о чём-то ещё. Нет, правда, всё происходящее – это какое-то безумство, я даже не могу этого до конца осознать, всё находится в полуреальности. Где я, кто я, как это возможно?
Тео кивнул. Мне хотелось посмотреть, как он на это отреагирует, важно ли для него, чтобы я оставалась рядом. Но в темноте никакого изменения в выражении его лица я не разглядела.
– Но раньше, – продолжила я, – сколько ни думала, не могла понять. Ради чего столько трудиться, переживать, если конец у всех один?
– А мне всё кажется намного проще, – Тео остановился и убрал с моих волос веточку, – Для меня смысл жизни заключён в простых мелочах, люди просто сами любят всё усложнять. Жизнь была всегда. И была она ещё до того, как людям пришла идея задуматься о её смысле. Она просто была, и в этом был смысл, и с тех пор ничего не изменилось. Вот и весь смысл: дышать, чувствовать, смеяться, грустить, любить.
Последнее слово было адресовано мне, и он показал это нежным взглядом своих карих глаз. Даже когда Тео говорил отстранённо, когда был холоден в словах, его глаза выдавали доброту и излучали столько тепла, что, казалось, им можно было бы согреть целый город. Может, так подействовало вино, но сейчас в Тео не было такого напряжения, как пару часов назад. Он сказал это непринуждённо, но я поймала себя на мысли, что хочу остаться рядом с ним больше, чем вернуться домой. Глупости.
– Наверное ты прав. Хочу, чтобы это стало и моим смыслом. Как думаешь, получится? – спросила я.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Видимо пойдёт дождь, – я протянула руку и почувствовала, как на неё упали несколько тяжёлых капель, – а в прогнозе о нём не было ни слова.
Кап, кап, кап. Асфальт быстро приобретал мокрый чёрный оттенок, и по воде шла рябь.
– Мы уже недалеко от дома, успеем дойти, – Тео тоже поймал рукой несколько капель.
Мы шли прогулочным шагом, а я всё думала, как ему намекнуть кое-что сделать. Потом вспомнила, как мама однажды сказала, что мужчины недогадливые и намёков не понимают. Но всё же решила спросить его непрямым текстом:
– Тео, а ты можешь кое-что сделать?
– Конечно, только скажи, – он согласно кивнул.
Дождь всё усиливался, и даже плотная завеса платановых ветвей не могла его более сдерживать.
– Я не хочу просто идти домой, хочу чтобы было как в кино. Ты понимаешь, о чём я? – я пристально на него посмотрела.
Никто бы другой не догадался, а Тео всё-таки догадался. Сначала он посмотрел на меня удивлённо, потом на небо, рассмеялся и снял свой пиджак.
– А ты сможешь бежать на каблуках?
– Смогу.
– Тогда побежали!
Он накрыл нас своим пиджаком, я взяла его под руку и мы побежали. По пустынным вечерним улицам Парижа, прямо по лужам, громко шлёпая и смеясь. Временами мы ловили весёлые взгляды прохожих и слышали добрые комментарии вроде: «Правильно, молодёжь, не теряйте времени!» А мы и не теряли.
С детства, насмотревшись романтических фильмов, мне больше всего хотелось повторить одну из таких сцен, где мужчина накрывает женщину пиджаком и они бегут под дождём. И это оказалось ещё веселее, чем я себе представляла.
Я не смотрела себе под ноги, не обращала внимание на усилившийся дождь, который несмотря на пиджак намочил мои волосы, я смотрела только на Тео. Смотрела на его точёный профиль, мокрые кудряшки и широкую улыбку. Смотрела, как бежевая рубашка, намокнув, прилипала к его спортивному телу и подчёркивала напряжённые мышцы.
Возле дома Тео заметил, что мои ноги насквозь промокли, и поднял меня на руки.
– Поставь меня, – я в шутку ударила его по плечу, – я же тяжёлая.
– Ничуть, – отвечал он мне с улыбкой.
Он донёс меня до квартиры, а я не могла отвести взгляда от его карих глаз, мокрых от дождя ресниц и пухлых губ. Он был так близко, что я чувствовала его дыхание на своих губах. Мы пересеклись взглядами. «Вот оно, тот самый момент». Мне хотелось его поцеловать, но вдруг Тео поставил меня на пол и открыл дверь. Я зашла, а он остался стоять в прихожей.