— Ты успела с кем-нибудь подружиться в больнице? — спросил Петя, делая глоток травяного чая, который сам же принёс и заварил. — Сегодня шёл по коридору и встретил девочку нашего возраста. Кажется, ей здесь тоже одиноко. Не пыталась с ней поговорить?
— Я тоже её видела, — ответила я, — но разговор не задался. Мне показалось, что ей было со мной скучно. Знаешь, сложно подружиться, когда ничего не помнишь, нет интересных историй, чтобы поделиться. В остальных палатах лежат в основном бабушки и дедушки, но от них я слышу только наставления и осуждения. Слух о моём прыжке из окна разошёлся здесь быстрее, чем я могла представить.
— Я думал, что запрещено разглашать информацию о пациентах.
— Кого это когда-то останавливало? — я пожала плечами. — Больница огромная, людей много, но это просто безликая толпа. Люди здесь, как в автобусе, просто доезжают до своей остановки и выходят, совсем не интересуются друг другом.
— Кроме бабушек и дедушек.
— Именно, — согласилась я, — Поэтому иногда общения, конечно, не хватает. Я скучаю по школьным временам, сейчас ведь почти вся моя жизнь — это разговоры только с тобой.
— Только со мной? А меня недостаточно? — Петя приподнял брови и улыбнулся.
— На самом деле достаточно, но ты тоже ко мне приходишь не так часто, как хотелось бы. Вчера у мамы был завал на работе, и я провела весь день за чтением «Графа Монте-Кристо». Книга была интересной, но меня не отпускало чувство дежавю. Похоже, это уже не первый раз, когда я читаю эту историю.
— Понял, исправлюсь! — Петя приложил руку к голове, будто отдавая честь, и я рассмеялась.
— А что это за игрушка? — спросила я. На всех детских фотографиях, где бы они ни были сделаны, я держала в руках плюшевого кота.
— Это твой подарок от бабушки Нади, она сшила её сама перед твоим рождением.
— А где она сейчас? За всё время она меня ни разу не навестила.
Мне очень хотелось увидеть человека, в честь которого меня назвали.
— Мне жаль тебя расстраивать, но она умерла ещё до твоего рождения — от инсульта. Зато она есть на свадебных фотографиях твоих родителей. Я часто обращал на них внимание, ведь они развешаны у вас по всей гостиной. Твоя бабушка была такая же красивая, как ты и мама, только волосы у неё были каштановые, не рыжие.
По моей просьбе мама принесла игрушку. Она была ужасно потрепанной: серая шерсть выцвела, а в некоторых местах свалялась в колтуны — как у настоящего кота. Шерсть почти не кололась, и запах был свежий — видно, мама постирала её заранее. Кот был очень душевным подарком. Но я вновь задумалась о том, как странно — быть названной в чью-то честь. Имя будто принадлежит не тебе, и ты живёшь в глазах других чужой жизнью. Они дали мне имя бабушки, потому что любили её, но это всё равно казалось неправильным.
Целую неделю я пролежала в палате, не вставая с кровати. Белый потолок был изучен досконально вплоть до мелких серых крапинок, оставленных мошками, и подтёками в углах от сточной воды. Я даже подсчитала количество лепестков на ромашках, которые хотя и засохли, продолжали стоять в той же вазе. Мама хотела несколько раз их выкинуть, но я ей не позволяла. К слову, их было триста одиннадцать. Нечётное число. Значит, на «любит - не любит» выпало бы «любит». Эта мысль меня подбадривала.
Врач сразу сказал, что выздоровление будет долгим и потребует усилий. Это было и правда тяжело, но с поддержкой родителей и Пети — терпимо. Моё покалеченное отражение пугало меня, поэтому я решила для себя, что пока полностью не выздоровею, не буду смотреться в зеркало. Я жила невидимкой. Иногда во время умывания, когда простынь слетала со стекла, я не успевала закрыть глаза и мельком замечала тёмные зелёные глаза и рыжие лохматые кудри, которые продолжали меня раздражать. Я хотела их срезать, но медсестра каждый раз, увидев ножницы, поднимала панику и вызывала напуганных родителей. После третьего раза они забрали все острые предметы из моей комнаты. Даже засохшие ромашки мама посчитала угрозой и выбросила во время занятий, не спросив, — видимо, они считали меня сумасшедшей и боялись, что я снова попытаюсь себе навредить (возможно, так и было, но я этого просто не помнила). Мама могла целыми днями сидеть рядом, кормила меня и дважды в неделю мыла своими нежными руками мои волосы, и, наверное, это было самым приятным событием недели.