Я никогда не была сентиментальной, но когда Тео прочитал свою свадебную клятву, я не смогла сдержать слёз. Я так разволновалась, что напрочь забыла свою заготовленную речь и просто сказала:
– Я так люблю тебя, Тео! Ты даже не представляешь, насколько ты для меня важен и как сильно я тебе благодарна за то, что оставался со мной рядом в самое тяжёлое время. Прошу, оставайся рядом и теперь, в самое счастливое время. Я, Маргарита Соколова, принимаю тебя, Теодора Некрасова, в мужья, – а затем мы продолжили вместе, – Я обещаю быть с тобой в радости и печали, в здоровье и болезни, в богатстве и бедности, в счастье и несчастье, до тех пор, пока смерть не разлучит нас.
Раздалось горько и мы поцеловались.
Ни с кем раньше я не испытывала такого единения и всепоглощающего чувства любви, как с моим Тео. Я знала, что в будущем нас ждёт много волнений и трудностей, но ни на мгновение я не сомневалась, что мы сможем всё преодолеть вместе.
Ольга Александровна с Жози не скрывали слёз. И я тоже плакала, не только от огромного счастья, но и от грусти, что мама с Дианой не могут быть рядом в такой важный момент.
– Приготовьтесь, – сказал фотограф, настраивая аппарат.
Мы с Тео встали в центре, по сторонам разместились его родители и Жози. Дети встали перед нами, а сзади расположились остальные гости. На мгновение все замерли, и раздался щелчок.
– Снято, – послышался голос фотографа, – Сейчас сделаю ещё одну.
В этот раз Тео взял меня за талию и притянул к себе ближе.
– Приготовьтесь, – сказал фотограф, – на раз, два...
На три Тео меня поцеловал. Заметившая это Ольга Александровна, широко улыбнулась и развела руками, а дети захихикали. Так и застыли на фотографии.
Всего через год у нас родилась Анна, которая перевернула жизнь с ног на голову. Стало сложно совмещать учёбу с её воспитанием, но родители Тео очень помогали. Большую часть времени в течение года мы жили в Париже, но все каникулы и праздники проводили на побережье. Нам очень повезло с Анной, она была тихой и спокойной, и преподаватели в университете разрешили мне брать её с собой на лекции, чтобы не пропускать материал.
В первое время я ужасно боялась навредить дочке: вдруг неправильно её возьму, искупаю или дам неподходящую еду. Но мама знала всё. Она умело пеленала малютку, исключала из рациона продукты, которые могли вызвать аллергию, да и в принципе всем тонкостям обучила меня с нуля, за что я ей была ужасно благодарна.
– Мама, – одним летним утром невнятно пробормотал тонкий голосок.
Услышав Анну в первый раз, мы с Тео не могли найти себе места. Это было всего лишь одно слово, но оно было таким важным, что стало потом основным предметом обсуждения для всей семьи.
– Ты слышала?! Она сказала своё первое слово, – счастливая улыбка озарила лицо Тео, он подбежал ко мне и закрутил на руках.
– Ну же, Тео, поставь меня, – я тоже рассмеялась, – Анна испугается.
– Нет, Маргарита, ты можешь себе представить? Наш ребёнок разговаривает, – обычно серьёзный и спокойный, сейчас он был похож на совсем юного мальчишку, и меня это веселило.
В дверях, переминаясь с ноги на ногу, уже стояли другие дети и Софи. Младшенькие боялись подойти к малышке, будто перед ними был опасный монстр, а Анна лежала в колыбельке и болтала маленькими ручками и ножками, совсем не обращая на них внимание. Только старшие Шарль и Лидия, имея опыт обращения с детьми, не боялись брать её на ручки и играть с ней. А Лидия даже решила взять на себя ответственность обучить малышку французскому языку, и каждый день читала ей сказки исключительно на французском.
До рождения Анны я и не представляла, что во мне было так много любви. Детский смех, прикосновение маленьких ладошек, «мама», сказанное тоненьким голоском – всё это переполняло меня любовью. Её было так много, что казалось, будто это замечает весь мир, и мне так хотелось этим поделиться.