Тео собирался что-то сказать, но я этого уже не услышала, я уснула.
В этот раз ангел не пришёл ко мне во сне. Он не поинтересовался, чего я желаю, не показал маму с Дианой и не показал Тео с Анной. Я просто очнулась в больнице. Снова очнулась в больнице, будто это было моим проклятием. Почувствовала покалывания в онемевших конечностях, с трудом вдохнула воздух. Вокруг всё было мутным, будто я открыла глаза под водой.
Услышала гудок, прибежал доктор, за ним мама с Дианой.
– Где они? – прошептала я.
– Слава Богу, Марго, ты наконец очнулась! – они смеялись и плакали от счастья.
– Где Теодор? Где моя Анна? – как в бреду, повторяла я.
– Кто?
– Моя семья.
Но они меня даже не слушали. Чтобы я ни сказала – им всё было теперь неважно. Слабость после комы давала о себе знать и я закрыла глаза. «Господи, – прошептала я, – верни меня обратно, прошу. Как же я проживу без них? Дай мне ещё немного времени, хотя бы пару лет, дай ещё немного счастья. Прошу, верни меня домой».
– Ты вернулась, теперь всё позади, – мама крепко меня обняла.
– Риточка, как же я скучала по тебе, – сестра ни на секунду не отпускала мою руку, – столько произошло за этот год.
– Прошёл только год? – еле найдя в себе силы, пробормотала я.
– Да, но мы и дня не переставали надеяться. Мы знали, что ты к нам вернёшься и продолжали верить, – мама гладила меня по голове.
– Мне столько нужно рассказать... про Теодора, про Францию.
Они обе озадаченно оглянулись на врача, но она успокаивающее кивнула:
– Часто бывает, что люди, находящиеся в коме, видят реалистичные сны. До сих пор нет доказательств, что происходит с душой в это время, ведь она находится на грани двух миров, – её слова звучали слишком абсурдно для врача, – Но ваша дочь – очень храбрая девочка, раз в ней нашлись силы очнуться.
– Но это был не сон, – мне хотелось сказать это громко, но звук получился крайне тихим, еле слышным, – я говорю правду.
– Тебе нужно отдохнуть. Расскажешь всё позже, – мама поцеловала меня в лоб, а сестра легла рядом.
– Хорошо, – у меня не осталось сил спорить.
Неужели это и правда был просто сон? Неужели не было ни Пети, ни Теодора, ни Жози, ни Анны. Но я так отчётливо всё помню. Помню улицы Москвы и Парижа, наши встречи и разговоры так отчётливо, что могла бы их записать, не упуская ни единой детали. Мне не могло просто присниться рождение дочери, такое невозможно забыть. Но вот я снова лежу в белой палате, как тогда в Москве, надо мной плачут родные, только медицинская техника более новая. И я понимаю, что это реально, что это моя семья.
Как не ищи выход из лабиринта, какой дорогой не иди, он всегда только один.
Мне потребовалось несколько дней, чтобы окончательно прийти в себя, но врачи сказали, что ещё минимум неделю нужно оставаться под наблюдением. С каждым днём я начинала верить, что это был лишь сон. Возможно, моя душа повстречала иную в своём путешествии, а возможно это было лишь игрой разума. Эти мысли немного успокаивали сердце и заглушали боль. Но по-прежнему не было чувства лёгкости.
– Не так давно вступило в силу завещание бабушки Сони, – сказала мама.
Мы сидели на моей больничной койке и завтракали. После стольких месяцев мамина еда казалась особенно вкусной, и я не могла оторваться от оладушек, которые она принесла.
Мама протянула мне коробку. На ней красивым бабушкиным почерком было выведено «Моей любимой внученьке Маргарите». Сверху было приклеено письмо. Сердце кольнуло, и я вскрыла конверт. В нём лежала записка и ещё один конверт, пожелтевший, с маркой Франции.
Я с нетерпением пробежала записку глазами, она занимала не больше, чем пол страницы:
«Любимая внученька, хотелось бы мне передать это письмо тебе лично, но раз ты его нашла вместе с запиской, значит, я не успела. Но что поделать, старость – вещь непредсказуемая.