— Кемпиньская, — сказала Газель непоколебимо уверенным тоном. — Про это нам расскажешь ты.
«Господи Иисусе, про что?..» — в панике подумала Тереска.
Она принялась очень медленно вставать. Гаснущим взором посмотрела на стоящую рядом Шпульку.
— Эти два делегата в Думу, — шепнула Шпулька, не разжимая губ.
Мысль Терески лихорадочно заработала. Невозможно было ничего больше услышать, в классе царила мертвая тишина. Она сделала вывод, что, видимо, речь идет о том, чего никто не знает, и Газель уже выразила свое неудовольствие по этому поводу. А Тереска должна это знать, проклятая пятерка по истории обязывает ее отвечать абсолютно на все вопросы так, словно у нее в голове электронный мозг. Ноябрьское восстание было в предыдущем классе, но для Газели, для этого чудища, такие мелочи, разумеется, не имеют ни малейшего значения. Кажется, они говорили о Ноябрьском восстании, теперь что-то с этими делегатами, а сейчас, видимо, обсуждают непосредственные причины…
— Одной из непосредственных причин Ноябрьского восстания было то, что двое польских делегатов не были допущены в Думу, — сказала Тереска наугад.
Газель кивнула головой и явно ждала продолжения. Не имея понятия, о чем идет речь, Тереска замолчала и смотрела на преподавательницу как кролик на удава, не в состоянии отвести глаз.
— Фамилии, — снова прошептала Шпулька трагически.
Вот беда! Отвергнутые делегаты, несомненно, носили какие-то фамилии, только Тереска понятия не имела какие. У нее мелькало в голове, что они состояли в каком-то родстве, и она хотела было сказать, что это были отец и сын с фамилией вроде бы на «П», но, к счастью, вовремя спохватилась. Ошибочный ответ для Газели был куда большим преступлением, чем просто молчание, и в данном случае ошибка могла слишком дорого стоить. Кому-нибудь другому Газель и простила бы, Тереске — никогда!
Еще несколько секунд в классе стояла жуткая, замогильная тишина. Тереска собрала всю свою храбрость.
— Я не помню их фамилий, — сказала она решительно, пытаясь изобразить голосом глубокое смущение.
Газель, которая, казалось, навеки обратилась в камень, наконец заговорила.
— Это были братья Немоевские, — сказала она глухим мрачным голосом, полным глубокого осуждения, которое давило не хуже гидравлического пресса. После чего добавила: — Твоя оценка по истории с сегодняшнего дня стоит под вопросом…
«Этого мне еще не хватало!» — подумала Тереска, садясь на место. Она хорошо знала, что означают эти слова. В ближайшие недели ее проэкзаменуют по всему материалу, который они проходили, начиная с самых младших классов по сегодняшний день. И она должна знать все. Помнить все мельчайшие подробности, которые наверняка никогда больше не пригодятся ей в жизни. Если же, не дай Бог, Газель сядет на сынов Болеслава Кривоустого, она Тереску в гроб загонит. Отравит ей жизнь до самых выпускных экзаменов, и Тереска вообще их не сдаст. Неизвестно почему именно этот период в истории Отчизны никак не давался ей на память, и сыновья короля Болеслава, их вотчины и деяния постоянно путались у Терески в голове. По таинственным причинам Газель выбрала именно Тереску в качестве отличницы по истории и год за годом выжимала из нее на проверках все знания.
— Ты меня подвела, — сказала учительница с такой горечью, с такой печалью, что Тереске сделалось не по себе. Она вдруг почувствовала себя так, словно совершила какое-то страшное свинство.
— Что тебе в башку взбрело вытаскивать на свет Божий их паспортные данные! — возмущенно воскликнула она после урока, обращаясь к Шпульке.
— Господи, не знаю! — в сердцах ответила Шпулька. — Она меня пытала, пытала и все смотрит на меня и смотрит, ну как я могла все это вынести?! Я хотела выдумать что-нибудь, чего я не знаю, чтобы хоть на минутку отвлечь ее внимание!
— Ты меня заложила! Ведь заранее известно было, что спросит она как раз меня. И известно, что теперь будет. Ты что, считаешь, что у меня как раз сейчас есть время, чтобы учить историю? Чтоб ты пропала!
— Господи, ну прости уж, прости, ты ведь и так по истории все знаешь! Ладно, буду с тобой ловить бандитов, буду воровать часы, только перестань сердиться. Сперва она, теперь ты!
— Вот именно, — сказала мрачно Тереска. — Пожалуйста, можешь не красть. Меня ты втравила в экзамен по истории, а теперь можешь испортить жизнь одному порядочному человеку. Еще пара таких мелочей — и умрешь как благородная личность!