Переделка "Сверхъестественного ужаса в литературе" по времени совпал с интесивным перечитыванием и осмыслением мистической классики в попытке реанимировать то, что Лавкрафт считал своими слабеющими творческими силами. Неудачи по-прежнему остро задевали его, и он начинало казаться, что он исписался. Наверное, ему требовалась передышка, подобная той, что была в 1908-17 гг.; или, возможно, новое критическое прочтение классиков жанра могло придать ему новые силы. Как бы то ни было, результатом стало несколько любопытных документов.
Можно точно узнать, что именно Лавкрафт прочел, заглянув в памятную тетрадку, подобие тетради для записей, озаглавленную "Сюжеты мистических историй". Здесь мы находим аналитические описания сюжетов По, Мейчена, Блэквуда, де ла Мара, М.Р. Джеймса, Дансени, Э.Ф. Бенсона, Роберта У. Чэмберса, Джона Бьюкена, Леонарда Клайна ("The Dark Chamber") и ряда меньших работ. Куда более интересны - с академической точки зрения - такие вещи как "Заметки о сочинении мистической литературы", "Типы мистических историй" и "Список некоторых базовых подспудных ужасов, успешно используемых в мистической литературе" (последнее весьма точно соответствует пересказам сюжетов в "Сюжетах мистических историй"), которые, при всей непритязательности, представляют собой одни из самых наводящих на размышления теоретических работ по литературе ужасов среди написанных. "Заметки о сочинении мистической литературы" (которые существуют в нескольких вариантах; видимо, самый полный текст - тот, что был издан посмертно в "Amateur Correspondent" за май-июнь 1937 г.) - каноническая декларация Лавкрафта о его собственных целях и задачах при сочинении мистики, а также схематическое описание того, как он пишет собственные произведения. Главное украшение этой последней части - идея о подготовке двух синопсисов: один должен давать план произведения в хронологической последовательности, другой - в порядке его изложения в тексте. Естественно, они могут сильно различаться и степень их различия, несомненно, признак структурной сложности произведения.
И все же эти изыскания, кажется, не сильно помогли Лавкрафту в ближайшей перспективе, так как первый реальный рассказ, написанный им в то время, - "Тварь на пороге" [The Thing on Doorstep], которая торопливо набрасывалась карандашом с 21 до 24 августа 1933 г., - подобно "Снам в Ведьмином доме", одна из наихудших его поздних вещей.
Рассказ, повествуемый от первого лица Дэниэлем Аптоном, знакомит нас с юным другом Аптона, Эдвардом Дерби, который с детства выказывал примечательную эстетическую чувствительность ко всему странному и необычному, невзирая на чрезмерную опеку родителей. Дерби часто навещает Аптона, используя характерный стук - три удара и еще два после интервала - чтобы известить о своем приходе. Позднее Дерби посещает Мискатоникский университет и становится известным в узких кругах фантастом и поэтом. В тридцать восемь лет он встречает Азенат Уэйт, молодую студентку университета, о которой рассказывают странные вещи: что у нее феноменальные гипнотические способности, заставляющие людей ненадолго ощутить, что они находятся в ее теле и глядят сами на себя. Еще более странные вещи рассказывают об ее отце, Эфраиме Уэйте, который умер при очень странных обстоятельствах. Против воли своего отца Дерби женится на Азенат - одной из иннсмутских Уэйтов - поселяется в Археме. Кажется, они увлекаются некими заумными и потенциально опасными оккультными опытами. Кроме того, люди замечают странные перемены в них обоих: обычно Азенат выглядит чрезвычайно волевой и решительной, а Эдвард - вялым и слабовольным, но время от времени его видят за рулем автомобиля Азенат (при том, что раньше он не умел водить) с решительным, почти демоническим выражение на лице; и наоборот - Азенат замечают в окне, выглядящей непривычно кроткой и подавленной. Однажды Аптон получает звонок из Мэна: Дерби там, в безумном состоянии, и Аптону приходится отправляться за ним, так как Дерби внезапно снова утрачивает способность водить машину. По дороге домой Дерби рассказывает Аптону дикую историю о том, что Азенат изгоняет его из собственного тела, затем намекает, что Азенат - на самом деле, Эфраим, который вытеснил разум своей дочери, оставив его собственном умирающем теле. Внезапно бессвязная болтовня Дерби обрывается, будто "отключась с почти механическим щелчком". Дерби сам садится за руль и просит Аптона не обращать внимания на то, что он только что наговорил.
Несколько месяцев спустя Дерби снова навещает Аптона. Он находится в крайне возбужденном состоянии, утверждает, что Азенат бросила и он будет требовать развода. В Рождество того же года Дерби окончательно сдает. Он выкрикивает: "Мой мозг! Мой мозг! Боже, Дэн - это тащит - оттуда - стучится - впивается - эта чертовка - даже теперь - Эфраим..." Его помещают в психиатрическую лечебницу, где он не показывает признаков выздоровления, пока внезапно в один прекрасный день ему не становится лучше; но к удивлению и даже тайному ужасу Аптона Дерби теперь непрерывно находится в том необычно "энергичном" состоянии, в котором он был во время поездки из Мэна. В еще большее замешательство Аптона приводит внезапный телефонный звонок. Он не может разобрать, что говорит звонящий - его голос звучит как "буль... буль..." - но немного позже кто-то стучит в его дверь, используя знакомый сигнал Дерби. Существо - "мерзкая, чахлая пародия" на человека - наряжена в одно из старых пальто Дерби, которое ему явно слишком велико. Оно вручает Аптону записку, которая все объясняет: Дерби убил Азенат, чтобы спастись от ее влияния и в целом от ее попыток поменяться с ним телами; но смерть не положила конец ситуации, ибо разуму Азенат/Эфраима покинул свое тело, вошел в тело Дерби, а разум Дерби зашвырнул в разлагающийся труп Азенат, закопанный в подвале их дома. Последним усилием воли Дерби (в теле Азенат) поднялся из неглубокой могилы и, не сумев поговорить с Аптоном ним по телефону, принес ему это послание. Аптон тотчас отправляется в сумасшедший дом и стреляет в тварь, которая находится в теле Эдварда Дерби; этот рассказ - его признание и попытка самооправдания.