Очень не хотелось, чтобы это стало жизнью.
И вдруг он понял, что, может, и не станет. Вообще-то, раньше до него бы это никогда не дошло.
Она сидела поодаль и смотрела в окно. Потом перевела взгляд на него и явно вдруг так испугалась, что не смогла ничего сказать.
Он открыл рот, чтобы поздороваться.
– Я.. Вы не беспокойтесь. Я сейчас уйду, – быстро сказала она.
– Почему… ты так любишь уходить? – наконец выговорил он.
– Что? – тихо спросила она.
– Зачем ты тогда… ушла? – спросил он, немного набрав голос. – Мы много кого хотели уволить… Все просили… И оставались. А ты ушла сразу.
А потом кто-то в нём произнёс вслух:
– И теперь без тебя… плохо.
Прежний он бы такого не сказал, потому что никогда такого не говорил.
Молчание шло долго, как годы жизни. За стенкой переговаривались рабочие, которые ремонтировали соседнюю палату.
Врач сказал ему, что вскоре после того, как его выпишут, палату, где он сейчас, тоже будут ремонтировать.
– Я приду… буду приходить, ладно? – сказала она тихо.
– Да. Не уходи, – ответил он. – И ещё… больше не говори мне «Вы».
– Но, как-то… – возразила она.
– Я не просто так к тебе в баре подошёл, – сказал он.
*****
Она приходила всегда. Вдвоём они наблюдали, как гипсовые куски уходили с тела, из жизни. Вернее, спадали с неё, с жизни, а она выбиралась наружу – спасённая, новая, но неподвижная и бесчувственная от середины тела и ниже.
Такое ощущение, что она началась, жизнь, но становится всё труднее и труднее.
Бесконечные выматывающие гимнастики. Больно, всё время больно. Бассейн, в котором не поплывёшь теперь никогда, и куда тебя спускают. И это ужасно больно.
Девять десятых жизни заняты упражнениями – и это больно; едой, сном, процедурами. Больно.
Ему очень повезло, что это в Москве. В провинции он, скорее всего, остался бы овощем. Так все сказали.
– К определённым процедурам мы можем допустить для помощи только родственников, – сказал врач.
– Это моя невеста, – ответил он.
Она опустила глаза и покраснела. Неделю спустя, ежедневно приходя, она спросила:
– А зачем ты так сказал?
– Потому что теперь это так, – ответил он. – Но, если ты не хочешь, не надо. Ты не можешь себя привязать вот так, к инвалиду. И я не…
– Ты не инвалид, – сказала она.
– Да перестань… – сказал он. – Слушай, давай честно, а? Мне это не нужно, вот это ..
– Ты не инвалид! – яростно крикнула она и кинула чашкой в стену. Стекло треснуло и разбилось, и, хотя это было совсем по-другому, вокруг снова возник мясистый, неуправляемый хруст. Он ждал, пока в лицо снова начнут бить негостеприимные осколки и даже зажмурился и захотел сбежать. Но вдруг стало понятно, что теперь сбежать уже не получится никогда и никуда.
Они долго плакали – она, стоя на коленях и уткнувшись лицом в колени его, а он, склонившись и гладя её по голове, вдыхая её запах; а в этом запахе было всё, что ему когда-то не нравилось, а теперь было так хорошо, и от этого плакалось ещё больше – впервые со школы (только тогда, последний раз, этого никто не видел).
На следующее утро они вместе другом, партнёром и одноклассником Лёхой помогали перевозить его домой. Лифты, спуски, подъёмы… Конечно, Лёха уже не раз встречался с ней в коридорах, в палате, да и реабилитация была такой долгой… Но в этот раз, когда они с Лёхой пробыли достаточно времени совсем нос к носу, он присел отдохнуть и, покраснев, сказал:
– Слушай… я давно хотел…
– Нет, не надо, что ты! – ответила она. – Я знаешь, как тебе благодарна? И вам обоим.
– Да ладно! – удивлённо посмотрел на неё Лёха. – Как это?..
– Ну, я… если честно, я её ненавидела, эту работу. Мне так было плохо. Но тогда я думала, что любая работа – она такая. Не знаю, чего я хотела… Я так мечтала избавиться от этой работы, а вы меня от неё взяли – и избавили. Так что спасибо вам…
– Но сейчас-то ты работаешь, – попытался понять Лёха.
– А сейчас уже неважно, – сказала она беззаботно. – Сейчас у меня вот, есть… – и показала пальцем на дверь спящего Лёхиного друга, партнёра и одноклассника.
– Ни хрена себе – есть, – угрюмо сказал Лёха. – Нашла ты себе радость.
– Ну… – сказала она. – Ты же тоже…
– Я другое дело, – сказал Лёха веско. _- Я друг, партнёр и одноклассник. Мы всё равно как братья, понимаешь? Не все братья так, как мы…
– Ну, а я что? – удивилась она. – Я же теперь невеста.
– Ты… серьёзно? – оторопел Лёха. – Слушай… А на хрена тебе это надо? Нет, я рад, конечно, типа… Просто, если посмотреть – вокруг столько здоровых. А у вас, это…
– Да, у нас это было, – неожиданно спокойно ответила она. – И у нас всё в порядке.