Немного позже она спустилась в свой сад с большим, толстым пледом для пикника на плече. Откуда она его взяла не смог бы сказать не один житель поместья, а каким образом это маленькое, худое тельце тащило на себе такую тяжесть не смог бы сказать вообще никто.
Развернув его около самого большого и благоухающего, а значит самого любимого дерева, она, сняв домашние тапочки, развалилась на нём звездой, вдыхая восхитительный аромат всей грудью. Закрыв глаза, она сосредоточилась на своих внутренних ощущениях, чувствуя, как её магия циркулирует по всему телу, вновь и вновь возвращаясь в нуклеар – ядро её силы. В одной из книг Маринэ однажды вычитала, что путём специальных упражнений возможно увеличивать свой нуклеар, и, тем самым расширять свой резерв магии.
Спустя время, отпустив свои мысли, она будто провалилась внутрь своего естества становясь одним целым с этим потоком энергии, находясь полностью в его власти. Её тело стало таким мягким и текучим, и в тоже время она могла бы описать это чувство как воздушность, невесомость и прозрачность. Маринэ чувствовала себя будто бы парящей над всем этим миром, она была свободна словно ветер, словно капелька воды, растворяющаяся в огромном океане чувств и эмоций. Ощущая поток собственной энергии как всеобъемлющий и всепоглощающий свет, она не хотела ничего другого, кроме как раствориться в нём, не оставив от себя ни капли.
Время перестало существовать для неё, будто она была его частью, но в тоже время была вне его. Она не чувствовала ничего, кроме прохлады, что исходила от укрытой росой травы. Приятное чувство проникало прямо под кожу, всё глубже и глубже, обволакивая нуклеар и принося ощущение лёгкости и свежести, а за ним гармонию и успокоение.
Вдруг, обострённый до предела слух, уловил какое-то шуршание неподалёку и всё волшебство пропало. Будто утренний туман рассеялся с приходом солнца, оставляя за собой шлейф радуги на несколько мгновений перед полным исчезновением.
Маринэ резко поднялась и быстро огляделась всё ещё расфокусированным взглядом. Она напряглась и не переставая вертела головой, быстро моргая, пытаясь прогнать остатки тумана в голове. Сердце трепетало от страха, будто на территории поместья на неё кто-то мог напасть. Вокруг никого не было, было слышно лишь пение птиц в саду почившей герцогини и больше ничего. Девушка облегчённо выдохнула, с удивлением обнаружив, что от напряжения и необъяснимого страха всё это время совсем не дышала.
Солнце постепенно, от самых кончиков пальцев начало освещать её тело, согревая утренним теплом. Решив отдаться этому приятному чувству, она, не двигаясь посидела ещё какое-то время.
Маринэ была заворожена этим зрелищем, то как солнце поднималось над горизонтом и постепенно освещало всё вокруг. Её взгляд устремился на деревья, чьи пушистые и цветущие кроны отбрасывали свои тени, что становились всё меньше и меньше. Ей хотелось продлить этот момент и полюбоваться этим ещё немного, но небесное светило не собиралось ждать, оно поднималось всё выше и выше, начинался новый день.
В конце концов, когда чувствительную кожу на повреждённой руке стало припекать даже сквозь пышную листву дерева, она направилась обратно в поместье, шагая босиком по уже сухой и прогретой мягкой траве.
Он явился к ней после полудня, чем удивил всех слуг этой части поместья, всех, кроме Аннет. Будучи новенькой, она всё ещё не знала некоторых моментов взаимоотношений между членами семьи Атталь и их друзьями.
Присев перед ним в вежливом реверансе, она попросила его подождать, сама же удалилась на некоторое время.
Предполагалось, что он подождёт юную герцогиню в её приёмных покоях, тут располагались четыре небольших дивана, большой кофейный столик, на котором стояла средних размеров ваза с безумно ароматными цветами, признаться честно, такого запаха за все годы своей жизни он не знал. Помимо этого, прямо напротив панорамного окна располагался небольшой столик с двумя стульями, возможно он предназначался для бесед и чаепитий с более близкими людьми. И так, и этак в данную категорию он не входил, а потому его оставили дожидаться на одном из не слишком мягких и не слишком твёрдых диванчиках.