Итак, легенды о чудесном котелке, дарующем вечную молодость и здоровье, были издавна распространены среди коренного населения Британии. Они были переосмыслены в христианском духе. Появилось предание (его упоминает Вильям Мальмсберийский), что Иосиф Аримафейский по поручению Филиппа, первого епископа Иерусалима и хранителя святых реликвий (чаши евхаристии и копья сотника Лонгина), отправился на Британские острова, где основал небольшое аббатство и построил церковь на том самом месте, где позже возник монастырь Гластонбери. Это предание охотно пересказывали местные монахи, хотя христианство распространилось в Британии значительно позже. Считалось, что Иосиф мог иметь при себе какие-нибудь святые реликвии.
Так «артуриана» приобрела новый смысл и новую структуру. Идейным центром утопического артуровского королевства стал уже не двор Артура, а полный чудес замок Грааля, охраняемый почти божественным воинством. «Начало» Артурова царства связывалось уже не с какими-то мифологизированными событиями «темных веков» британской истории, а с перенесением на Британские острова священных христианских реликвий. Подвиги основных персонажей артуровских сказаний приобрели иное содержание: на смену бездумным поискам приключений пришли осмысленные богоугодные деяния, ведущие к моральному совершенствованию рыцаря и к установлению справедливости и гармонии в мире. Здесь роль короля Артура претерпевает дальнейшую редукцию: этот персонаж совершенно утрачивает былую активность, превратившись даже не в верховного судью в делах доблести и чести, а в некоего бесстрастного наблюдателя, в праздности и лени проводящего свои дни в Камелоте и других замках. Артур лишается «истории»: у его королевства нет ни начала, ни конца, оно как бы существует вечно. Нет у него и четких географических границ: это уже не королевство Британия, а какая-то всемирная империя, без конца и без края.
Впрочем, подобная тенденция изображения Артура и его королевства была и не единственной, и не очень стойкой. Уже с середины XIII столетия начинают появляться книги (прежде всего во Франции), рассказывающие и о молодости Артура, и о его героических деяниях, и о коварном предательстве Мордреда. История государства Артура (которое можно отождествить с владениями Плантагенетов в пору их наибольшего могущества) снова выстраивается в последовательный ряд. На смену мифологизации истории приходит историзация мифа. Происходит, таким образом, возврат к исторической концепции и повествовательной структуре Гальфрида Монмутского. Наиболее значительное свидетельство этого процесса – знаменитая книга сэра Томаса Мэлори, великого английского писателя XV в.
Гальфрид не создал историографической традиции; как уже отмечалось, он был прежде всего писателем. Поэтому его выдумки и баснословия обогатили прежде всего литературу, а книга его по праву заняла заметное место среди других литературных памятников Средневековья.
«Жизнь Мерлина» известна лишь по единственной рукописи XIII в., хранящейся в Лондоне, в Британском музее. «Жизнь Мерлина» была издана впервые в 1830 г. в Лондоне под названием: «Gaufridi Arthurii Monenlutensis, de Vita et raticiniis Merlini Calidonii carmen heroicum» и в 1837 г. переиздана Франсиском Мишелем и Томасом Райтом. Наш перевод сделан по тексту, воспроизведенному Э. Фаралем в III томе его труда «La légende Arthurienne», 1929.