— Смешная ты какая…
Музыка смолкла, женщина-бульдог потянулась рукой к выключателю, свет мгновенно погас, и стало совсем темно.
— Куда же нам теперь деваться?
— Я всего-навсего слабая женщина.
Снова вспыхнул свет, и официанты направились к клиентам.
— Вы не посоветуете нам место для ночлега?
— В гостинице, прямо напротив нас.
— Думаете, есть места?
— Вам могут порекомендовать частную квартиру, они это дело знают… За рубль, за два… С вас пять двадцать семь.
— Пожалуйста, возьмите.
Официант положил в карман две бумажки и начал медлительно позвякивать мелочью.
— Все, все.
— Весьма благодарствую, вы идите прямо в гостиницу, обязательно порекомендуют.
— Когда-то я здесь устраивался таким образом.
— Ну, вот и хорошо. Вы прямо обратитесь к администратору.
Малолюдная улица подремывала, но спать еще не ложилась, она лишь заспанно помаргивала люминесцентными глазами вывесок и витрин, равнодушно провожала проходивших по ней редких прохожих, засидевшихся в гостях или в ресторане, ей нечего было делать в такое позднее время. Прошмыгнул дребезжащий «Москвич» первого выпуска, а вслед за ним мягко прошла «Волга». Быстро скрылись из виду, и снова установилась тишина.
— Я жду не дождусь.
Она горячо сжала его руку повыше локтя и склонилась головой к нему на плечо, и хотя он не понял, чего она не дождется, все же тихо ответил:
— Я тоже…
— А вдруг места не будет?
— Нам сегодня везет, а когда везет — то во всем.
Они были вдвоем в незнакомом им городке, в чужом, хорошем городке, среди чужих добрых людей, и могли не оглядываться, не прятаться от посторонних глаз, они шли посередине улицы, взявшись за руки, — им сегодня действительно везло.
Поднял голову. Шумел в верхушках деревьев ветер, чуть покачивал на небе тусклые редкие звезды, и они, казалось, позванивали, как на копьях плетня перевернутые бабкины кувшинчики и жбаны, всегда пахнущие молоком. Ветер швырнул в кого-то яблоком, но промахнулся, а юродивые сидели за столиком в обнимку, в полной безопасности.
Хозяйка окликнула их из окна: сюда, сюда. Она уже ждала, ей позвонили из гостиницы: двое… в одну комнату… культурные люди. Хозяйка была женщиной средних лет, круглолицая, сероглазая; она показала комнату, умывальник, шкаф с вешалками-плечиками, поставила на стол графин с водой, что-то шепнула Калинке на ухо и пояснила жестом. Ей хотелось, чтобы гостям было удобно. Когда Калинка вышла из комнаты, сказала: у вас очень милая и красивая жена. Постелила постель, предусмотрительно погасила свет — занавески были прозрачными, а окна выходили на улицу; пожелала спокойной ночи. Выходя, вздохнула. И кто знает, что было в этом глубоком женском вздохе?
В постели при погашенном свете мать рассказывала Тане на сон сказку:
— …шли они темным лесом, шли, шли и никак не могли выйти на дорогу, а за ними гнался страшный дракон. И вдруг в лесу на большой поляне увидели хрустальный дворец.
Мать вздохнула и умолкла. И кто знает, что было в этом глубоком женском вздохе?
— Мама, а дальше что? — торопила дочка.
— Спи, Таня.
Она уже давно пересказала дочери все известные ей сказки и теперь их просто придумывала и поэтому запнулась — не знала, что рассказывать дальше.
Под окном бродил сон — маленький детский сон с аккуратно подстриженной челкой, с голубыми глазами — это дочкин. А материнский сон запаздывал, и не одна еще бессонная ночь ждала ее. Она продолжала сказку:
— Дворец был красивый, из хрусталя, с большими-большими окнами, сквозь которые виднелись малахитовые горы. Закрой глазки, Танюша, вот так…
Постель пахла соломой, подушки — солнцем, потому что оно в послеобеденное время вошло в комнату и долго гостило на кровати. Свет от уличных фонарей казался лунным, и вся комната, казалось, была залита лунным светом из сказки… Сняла с себя платье, повесила его на спинку стула. Кто-то прошел по тротуару под раскрытым окном, и она попросила: закрой, чтобы нас ничто в эту ночь не беспокоило. Повынимала из волос заколки, сложила их на тумбочке. На половине хозяев кто-то ступал босыми ногами по полу, а она стояла возле кровати в короткой рубашке… Ее обнаженные руки и плечи казались вылепленными из белого мрамора… Увидев, что он пристально смотрит на нее, она прикрыла ладонями грудь и сказала: «Тебе бы отвернуться…»