— Держи крепко и направляй куда тебе надо, а я потихонечку напор стану давать.
Начальник подсобного хозяйства попросил:
— Ты подожди минуту, я заслонку со стока совсем уберу.
Иванов кивнул и направился к вентилю:
— Крикнешь!
Васин поволок тяжеленный брандспойт в коровник. Брезентовый рукав тянулся за ним серой змеей. Прошло около минуты, когда изнутри раздался бас хозяйственника:
— Давай потихоньку!
Иванов крутнул вентиль. Шланг начал стремительно надуваться и стальной наконечник в руках Васина дернулся. Струя воды фыркнула вперед метра на три. Он направил ее в поросячьи клетушки.
Между тем Иванов еще немного прибавил напора. Вода с шумом била в пол, смывая все. Доски начали из черных превращаться в коричневые и даже желтые. Пожарник, старательно прислушивающийся к тому, что творится в коровнике и не услышав слов о том, что можно остановиться, прибавил еще немного напора, потом еще.
Хозяйственник радовался, видя, как двор освобождается от навоза и грязи. С каждой секундой удерживать рукав ему становилось все тяжелее, но Васин и не думал останавливать приятеля, надеясь на свою силу, а тот продолжал откручивать вентиль.
Наконец стальная труба начала рваться из рук Васина с безумной силой. За три минуты он успел промыть пол во всех клетушках и теперь медленно продвигался к коровьим стойлам. Неожиданно шланг взбрыкнул и так дунул прапорщику под зад, что он подумал: «Пнули» и оглянулся. Входивший Иванов, решивший узнать, как идут дела, получил струю воды в грудь и вылетел из коровника пулей. Пронесся по воздуху и ударившись спиной о колесо машины, потерял сознание, сидя в луже воды.
Васин даже не успел разглядеть выражение его лица. Зато сам, от неожиданности, выпустил шланг из рук. Тот взлетел вверх и заехал ему по лбу. Прапорщик вырубился и покатился в конец коровника, сносимый струей воды вместе с навозом. Его крепкая фигура невесомо перекатывалась по полу.
Тяжеленный стальной наконечник крушил перегородки и тут же смывал доски в конец двора к валявшемуся в куче навоза Васину. Того вскоре было не видно из-за досок, лишь торчали наружу ноги в шнурованных высоких ботинках. Задохнуться не дали эти же самые обломки. Они задерживали на себе навоз и воду, к тому же прикрыли лицо мужика шатром.
Когда начальник подсобного хозяйства очнулся, в его голове отчетливо пели птички, а перед глазами мелькали звездочки. Досок над головой и на нем уже не было. Как оказалось, звездочки он видел не зря — над ним склонилось лицо командира. Савицкий что-то спрашивал. Его губы шевелились, но прапорщик не слышал слов несколько минут. С трудом сел и посмотрел в лицо полковника мутными глазами. В уши наконец-то прорвался рассерженный голос:
— Что, прапорщик, вообразили себя Гераклом? Вы посмотрите что вы наделали! Куда скотину станешь размещать? Чтобы к завтрашнему утру все было на месте!
Васин кое-как встал, держась за стенку. Савицкий благоразумно отошел в сторону от переляпанного в навозе с ног до головы подчиненного. В голове хозяйственника гудело, как в пустом котле. Он огляделся и аж застонал от того, что натворил…
В коровнике исчезли даже рамы с окон! Зато пол и стены были чистыми, если не считать огромной кучи хлама возле дальней стены. Схватившись за голову от вида переломанных клетушек, прапорщик, шатаясь, выполз на свет божий.
Иванов сидел у колеса машины вытянув ноги. Он был весь мокрый и старался расправить промокшее насквозь удостоверение. Посмотрев на друга, поморщился, потер грудь и предложил, начав подниматься:
— Коль, давай я тебя ополосну. Ты весь в навозе. Тут воды в машине еще немного осталось…
Васин взглянул на себя. Провел рукой по лицу и стряхнул приставшую солому, опилки и куски навоза. Фуражки на голове не было, зато в коротких волосах было полно разного мусора. За спиной раздался разъяренный голос командира:
— Прапорщики, вы что оба, с ума сошли? Снова хотели, как лучше, а получилось, как всегда? Я не требую от вас быть мыслителями, будьте хотя бы прапорщиками! В общем, завтра! Оба! С утра! Ко мне! Слава Богу, что не догадались картошку из брандспойта полить, нашли бы мы ее в соседний части, километрах в пяти!
Савицкий постоял в дверях еще минуты три, разглядывая мокрых приятелей. Они оба молчали и не поднимали глаз, боясь огрести еще больше. Полковник развернулся и ушел, раздраженно печатая шаг. Хозяйственник поглядел ему вслед и горестно вздохнул:
— Давай, Юр…
Иванов таском вытянул рукав из коровника, не заходя внутрь и слегка приоткрыл вентиль. Пожарник по виду командира догадался, что зрелище ужасно.
Не сильная струя воды полилась на Васина. Тот старательно вертелся во все стороны, смывая навоз и грязь с формы. Тряс головой, чтоб избавиться от мусора в волосах.
Из-за угла вышло отделение солдат во главе с Вагановым и застопорили ход, глядя на странное зрелище. Их прапорщик купался прямо в форме и сапогах. Уставшие от всего пережитого приятели ничего не замечали. Юрий старательно поливал Николая. Наконец закрыл вентиль и сказал:
— Чистый… — Усевшись на ступеньку машины, добавил: — Чего делать будем? Я глаза открыл, командир стоит и вентиль уже завернут. Пойдем, посмотрим…
Все так же не замечая солдат, вошли в коровник. Иванов присвистнул, глядя на кучу переломанных досок и гору мусора в конце помещения:
— Н-да… Помыли…
Следом в коровник заглянули солдаты. С минуту не могли прийти в себя от изумления. Все вокруг было чистым и переломанным. Ваганов простонал:
— Товарищ прапорщи-и-ик… Картофельник в болото превратился. Мы из-за этого пришли. Увидели бурунчики на поле из теплицы…
Васин подскочил, перепугавшись не на шутку. Если во дворе все можно было отремонтировать, то потерю картошки командир ему никогда не простит:
— Как?!?
Шустро развернулся и рванул из помещения. То, что предстало его глазам, можно было назвать одним словом — трясина. Картофельные ветки, облепленные навозом на протяжении доброй сотни метров, едва торчали из моря воды. Участок находился в небольшой низинке и вся вода стекла туда.
У Васина подкосились ноги и он рухнул на лужок. Ваганов тут же подскочил к начальнику:
— Да не расстраивайтесь вы так!
Подошедший Иванов присел рядом. Сочувствующе пожал плечами:
— А чего ты хочешь? Почти вся вода из цистерны здесь. Пятнадцать тонн… Да ты не переживай, за ночь сойдет. Земля сильно сухая…
Утешение было слабым и все же прапорщик немного воспрянул духом. Встал на трясущиеся ноги и направился в коровник. Застыл в дверях, прикидывая размер ущерба.
Солнце заглядывало в помещение через выбитые проемы окошек под потолком. Над мокрыми, промытыми кое-где добела, досками пола в свежих вмятинах от наконечника, вился легкий парок. Вода уже стекла. Прапорщик повернулся к солдатам:
— Знаю, что виноват. Только одному мне не исправить все. В общем, придется нам сегодня потрудиться. Клетки заново городить. Доски, которые не поломало, назад прибить, а что переломило, жердями заменить. Я Юре помогу шланг скрутить и приду. Вы пока начинайте разбирать вон тот завал. Что еще может пригодиться, откладывайте. Остальное на выброс…
Васин указал на груду мокрого хлама. Солдаты переглянулись. Ваганов спросил:
— А как с рамами быть? Стекол нет и гвоздей…
Прапорщик вздохнул:
— Все будет, когда приду. Приступайте…
Он вылез из коровника и посмотрел на стоявшего у пожарной машины дружка. Иванов попросил:
— Коль, ты в машину не садись, а? Дойди пешком. Уж больно от тебя пахнет…
Хозяйственник только тут почуял страшный запах навоза от собственной формы. Посмотрел в сторону бани:
— Ты пока шланг отсоединяешь, да машину ставишь, я пойду помоюсь и форму постираю заодно…
Юрий согласился:
— Давай…
Прапорщик влез в баню. Заглянул в комнатушку банщика. Сегодня день был вообще-то не банный и за столом сидел дневальным сержант-второгодок.
Васин мрачно потребовал у него кусок мыла. Тот поглядел на мокрого встрепанного прапорщика с шишкой во весь лоб и молча протянул кусок желтоватого «банного», демонстративно зажав нос. Коля ругаться не стал, лишь насупил брови. Он слишком устал, чтоб читать Устав срочнику.