***
"Я отрываюсь от земли,
Я от тебя на полпути
И мне так важно, что ты думаешь об этом.
Огонь подружится с дождем,
Мы будем делать это вдвоем,
Не вспоминая о проблемах и запретах."
Текст Демо — "Солнышко"
Утром я проснулась от счастья и, быть может, ещё и от солнечного света. Теофиль лежал рядом со мной и держал в руке плитку шоколада. Крыша дома была конической и на ней было маленькое слуховое окошко, через которое пробивался солнечный луч.
«Там какой-то мсье искал свою кошку. — сказал Теофиль. — Мяу».
Окно было по-прежнему приоткрыто, и цветы высокого кустарника приветливо махали ветками с огромными бело-розовыми цветами.
«А ты знаешь, что у нас нет ничего из еды? — спросил Теофиль, когда я уже осознала этим солнечным утром всё долгожданное счастье — Хочешь, я сделаю нам чай?»
Потом мы сидели на постели, пили чай и ели шоколад, и рукава наших свитеров соприкасались. «Сегодня праздничный день, и даже если здесь есть магазин, он будет закрыт, — сказал мне Теофиль, — и что мы будем делать?»
«Мы пойдём на рыбалку, и если ничего не наловим, мы будем собирать раковины на пляже. Есть «барвинки» и «китайские шапочки». И ещё, у нас есть рис. Думаю, этого должно будет хватить». Улица Порта, где мы занимали маленький дом во время каникул, был миниатюрным маленьким садиком с цветами и растениями повсюду, — на окнах, до второго этажа и даже перед входной дверью.
Чайки смеялись и садились на крышу дома напротив. В гавани, находившейся совсем близко от нашего дома, откуда был виден выход в пролив, горящий на Солнце, Теофиль нашёл маленький пляж с песчаным берегом, где в ряд лежали большие валуны, прогретые солнцем и обкатанные волнами.
«Давай зайдём в воду», — предложил Теофиль, поднимаясь с прибрежного валуна. Сидя на берегу, я смотрела, как Теофиль встаёт и снимает кроссовки, а потом медленно заходит в воду. Вот он наклоняется, чтобы набрать воду в пригоршни и тут же выливает обратно. После этого Теофиль снова вышел на берег и сел рядом со мной.
«Давай иди, вода не холодная».
Разувшись, я вошла в воду, и морская вода, ласковая и тёплая, окружила меня шёлковым коконом. Скользя по ногам, она хотела подняться всё выше, и это ощущение было непривычным, до сих пор незнакомым, но при этом очень приятным. Где-то на горизонте прошёл маленький корабль с белыми парусами, где-то купались люди в ярких шапочках, пахло нагретым морем и свежестью, и солнце ласково согревало мокрую кожу. Миллионы невидимых глаз смотрели на меня, и отвечая на этот неслышный зов, другие невидимые, но зрячие глаза открылись на моём теле. Не замечая, как, я продолжала медленно отдаляться от берега, чувствуя только шелковистый песок под ногами и тёплые волны, которые медленно и незаметно поднимались всё выше.
Линия горизонта и океан двигались мне навстречу, а Барфлёр, пляж, набережная и церковь Сен-Николаса оставались позади, пока я шла навстречу Солнца.
А на берегу меня ждал мужчина, которого я любила, поэтому я точно знала, что вернусь.
«Кажется, теперь я поняла, почему у меня не было родины, — сказала я Теофилю, когда мы гуляли вечером по пристани, — потому что я была как дерево, у которого крона повёрнута к земле, а корни — к небу. А корни всегда должны найти землю, чтобы за неё держаться.»
«И теперь, когда ты нашла свою родину и свою землю, ты принесёшь восхитительные плоды и богатый урожай», — ответил с нежностью Теофиль.
Цвета и краски этого вечера проникали в кожу, и даже когда я закрывала глаза, я видела колышущийся и плывущий золотой огонь, объединяющий воедино море, землю и небо. Синее небо постепенно темнело, и огни в порту змеились по берегу. Свежий ветер ласкал лицо, Теофиль был совсем близко от меня, и это продолжится ещё много-много дней, и меня охватывало чувство истинности и реальности всего, что было вокруг меня. И только большие часы на башне церкви Сен-Николаса нарушали время от времени тишину, вплетая свой низкий звон в её торжественное молчание.
«Как тебе кажется, это трудно, — научиться плавать?» — спросила я Теофиля.
«Нет, это очень просто. Надо просто чувствовать водную среду и доверять ей», — ответил он.
Это был тихий вечер каникул. Почва, пропитанная морскими запахами, мягко пружинила у меня под ногами. И к ночной морской земле повернулись наконец мои корни, отворачиваясь от восхитительного звёздного неба. Где-то вдали переговаривались чайки. А море…терялось в головокружительной высоте небес, там, куда переливались корни, потерянные в пропасти между Землёй и Великим Космосом.
***
Однажды во время ночной грозы Теофиль захотел рисовать.