"А если я откажусь? И откажу тебе с твоей любовью на каникулах, что ты тогда будешь делать?"
Теофиль растерялся.
"Ну, тогда не знаю. Надо будет найи женщину для каникул, которая поедет с нами, и пока мы в Барфлёр, я смогу заниматься с ней любовью, пока вы с Матью будете спать на первом этаже."
"Ну, не факт, что я вообще такое потерплю. Нет, не подумай, что я собираюсь тебя приревновать, это всё уже в прошлом. Смешить тебя своей любовью и доставать ей же - тоже. Но если я увижу тебя на перроне с потаскушкой (Теофиль сделал шокированную гримасу, как благородный рыцарь, услышавший площадную брань от прекрасной избранницы своего сердца), я уйду обратно вместе с Матью и оставлю тебя с потаскушкой. И мне как-то по барабану и по прочему, что имено вы про меня подумаете. Оба. Как и то, как ты со шлюхой будешь потом проводить время и разбираться. Я видела много плохих ситуаций и плохих людей, но вот такое соседство мне точно не нужно, а ещё меньше - моему ребёнку. Раньше нужно было думать, Теофиль, пока ещё было время. Равно как и о том, что если в качестве контрацепции ты выбрал воздержание, не спрашивая моего мнения по этому поводу, решай всё остальное тоже без меня, потому что в этом "остальном" меня уже нет и никогда не будет."
"Знаешь, Ноэми, ты можешь мне не верить, но мои чувства к тебе не изменились, просто у нас была очень тяжёлая ситуация и мне нужно было отдохнуть. И потом, столько всего случилось, столько всего произошло...мне нужно было отдохнуть и прийти в себя. И потом, твоя беременность и рождение Матью, новая ситуация, и этот грёбаный статус, котрый мы так тяжело получили, но получили же благодаря Котяре..." - он улыбнулся пухлощёкому Матью, сидящему в коляске, который что-то весело рассказывал сам себе.
"Знаешь, Теофиль, задумчиво сказала я, - я чувствую, что у меня на ушах сейчас очень много лапши висит. И одна, наверное, даже в кофе упала. Проблема только в том, что теперь я лапшу очень хорошо чувствую, когда мне начинают её на уши вешать. Вот что я про это всё думаю. Как-то так".
У меня были свои, регулярные доходы. И место в отеле, в который мы с Матью не так давно переехали. С наступившей независимостью и обретением более или менее нормальной жизнью мне даже начал нравиться Париж, и возвращение после каникул уже не казался мне концом света.
Я добилась всего, о чём я мечтала, и прошла через всю борьбу. И не было почти ни одного удара, который я бы пропустила, - или который кто-то принял бы на себя за меня, или просто смягчил бы его. И я справилась и победила. Но сбывшаяся мечта - уже не мечта, как и достигнутая цель - уже не цель. Иногда я ощущала себя персонажем одной несмешной и в чём-то жестокой русской народной сказки про бесхвостого кота, который хотел получить железные зубы - и добился-таки желаемого.
Как я могла сказать самой себе, кем я стала, если я не знала точно, кем я была раньше?
Но одно было очевидно: я стала выжила. И где-то по пути огненным хвостом кометы отгорело и пропало, мелькнув напоследок огненным шлейфом, что-то ещё, чем за это надо было заплатить.
... Каникулы начались.
Море, пляжи, "родной" дом, - и море с трёх сторон, которое снова с радостью принимает как для купания, так и для ночных прогулок, на этот раз около дома.
Только приехав на каникулы, мы сразу же бросились на пляж, который, казалось, уже ждал нашего приезда и всё, что было вокруг, дождалось только нас и дило только ожиданием, чтобы теперь наконец-то расцвести новыми, буйными красками.
Была прекрасная погода.
И большие часы на церкви Сен-Николаса размерено отмечали проходящее время, минуты наших каникул.
После пляжа мы пошли в ресторан, чтобы отпраздновать наш приезд.
И, разумеется, повсюду, где бы мы ни были, мы брали с собой Матью в коляске; только что прибывший на каникулы ребёнок внимательно смотрел вокруг себя, и мне казалось, что у нег в глазах отражался весёлый и радостный смех. И жизнь казалась и была прекрасной, - и для детей, и для взрослых.
***
"...Как весело и как вкусно! И только Никтошке грустно".
Слова из мультфильма.
Мы жили в доме совсем близко от порта, и каждый раз, когда у нас была возможность купить свежую рыбу и морепродукты, ещё жиые, мы делали это с большим удовольствием. В тот день рыбалка была особенно хорошей, и вся прелесть из глубин океана лежала, ещё влажная, на брезенте перед причалившим кораблём. Покупатели, большая часть которых была туристами, расматривали рыбу, говорили между собой и делали фотографии. Больше всего их интересовали фотографии и новизна, а не покупки.