В первый день каникул, впервые за много-много лет, я почувствовала себя у себя дома.
На родине.
Человеческая мудрость, это хотеть просто прожить момент таким, каким он был и каким он есть. И тем, чем он был, — первый день каникул. Ничего не забыть, ничего не менять. Теперь меня зовут Ноэми, и у меня одновременно несколько жизней. Есть та, коорую я не люблю, — жизнь в Париже, — и вскоре появились другие, когда я возвращаюсь в Нормандию. Жизнь на каникулах, которая во множественном числе и полна событиями. Теперь я даже не помню точное количество этих жизней, они начинаются и заканчиваются сами по себе, в ритме приливов и отливов, в ритме каникул, в ритме любви. Первые каникулы в Шербурге, в феврале месяце, в снежный день в Париже. Вчера мы ходили на Монтмартр (Монма́ртр (фр. Montmartre) — название 130-метрового холма на севере Парижа и древнеримского поселения. В 1860 году район стал частью города, дав название 18-му муниципальному округу. Холм Монмартр — высочайшая точка французской столицы. На его вершине находится базилика Сакре-Кёр, одна из самых популярных достопримечательностей города. На Монмартр можно взойти по знаменитым лестницам или подняться с помощью фуникулёра, а также приехать на автобусе от мэрии 18-го округа, площадь Жюль Жоффрен. В сторону, противоположную Монмартру (МонТмартру) поехать нереально, потому что на площади остановка конечная. Примечание автора), поднимаясь по лестнице, начинающейся прямо у подножья кафе «Приют Сакре-Кёр». Там мы сидели долгие минуты, казавшиеся бесконечными, и глядя на мигающие рождественские гирлянды на окнах, и Теофиль сидел напротив меня, как обычно.
Завтра будут каникулы.
Торжественная тишина Церкви, в которой мы были вчера, спустилась на сонные маленькие парижские улочки, отдохнула на старых крышах, покрытых черепицей, прислушиваясь к равномерному дыханию спящего огромного города, а потом, убедившись, что все спят и никто, кроме кошек, которые гуляют сами по себе и которые тоже волшебницы, и кроме того, не рассказывают ничего и никому, не видит этого предрассветного таинства, прошла в молочно-беловатый квадрат спящих бассеинов, прокралась в спящую студию восемнадцатого округа.
Торжественная тишина маленькой студии, погружёной в безмятежный глубокий сон.
Пока все спят, перед рассветом в Париже идёт снег.
Звук падающих капель в бассейны, капли растаявшего снега поют предрассветную колыбельную. Они не считают проходящие минуты, и время остановилось. Они убаюкивают, и в маленькой студии время остановилось, как и на всей маленькой старой тихой улочке. Большой бассейн тоже погружён в тишину. Спите, капли, не шумите, не будите нас! Ещё слишком рано. Сороки в своих гнёздах, прилепленных под крышей автопарка Порт де Клиньянкур, тихо воркуют во сне. Спите, сороки, ещё слишком рано! Слушайте колыбельную рассвета месяца февраля. Жизнь поделена надвое, куски потерялись. Нет больше ничего, кроме этой маленькой студии и предрассветного утреннего сна, который не заканчивается.
Капли воды падают совсем тихо, чтобы никого не разбудить.
Время остановилось, время потерялось.
Время поделено. Было то, что было раньше, и есть то, что начнётся сегодня утром. Сегодня начинаются первые каникулы, длиной в целых три дня. Длиной в жизнь. Сегодня начинается жизнь. Наши сумки уже давно готовы, они спят в кухне на полу, подготовленные вчера с любовью, в уютном полумраке.
Снаружи голуби тихо воркуют во сне, в своих гнёздах на карнизе под крышей над улицей, — спи, улица! Ещё слишком рано.
В конце улицы во сне звонят старые башенные часы, они возвещают рассвет, — спите, старые часы! Ещё слишком рано.
Утренние звёзды мигают от света, и полная Луна в уютном халате ложится спать на постель из мягких и тёплых глубоких облаков. Спи, Луна! Ещё слишком рано.
Вечность движется совсем медленно, и мы начинаем просыпаться, чтобы войти в новый, светлый, прекрасный и радостный день. Спи, новый день, спи, не приходи, ещё слишком рано! День, послушай лучше колыбельную рассвета! Дневной свет спит, и только голуби иногда воркуют во сне. Едва проснувшись, ещё до рассвета, я пью холодное молоко, с его свежим морским и зернистым вкусом и чувством близости океана.