Торжественные, низкие, кажущиеся далёкими звуки, казалось, смешивались и начинали напоминать чем-то человеческую речь, в которой нельзя было в то же время разобрать ни слова. Только незаметно густеющий воздух, который постепено начинает прилипать к коже.
В самой отдалёной части кладбища я увидела две очень старые могилы, на котрых даже плиты, казалось, были сточены временем практически до уровня самой земли. такой же твёрдой, горячей и мёртвой, как и они сами. Они расположены совсем близко друг к другу, словно те, кто лежал под этими плитами, не хотели расставаться даже после смерти. И из некогда большого гравированного текста на обеих можно различить только "Е" и "...у".
Раньше я никогда не видела здесь эти две могилы, хотя им, судя по всему, должно быть уже около века или даже больше, учитывая часть дат, которые мне удалось разглядеть. Хотя, вполне возможно, раньше они тоже были здесь, хотя я их просто не замечала? Как мы с Теофилем никогда не видели ни злых собак без поводка, ни контабандистов или нелегальных эмигрантов, которые куда-то отправляются ночью через пролив, и не встречали банду шпаны на пляже, которые свято уверены в воей правоте и вседозволености... Может, и факт существования этих двух древних могил тоже пришёл откуда-то из другой, параллельной ральности, когда грани реального и того, что мы привыкли считать нереальным, смещаются?..
***
"Мы приходим ниоткуда И уходим в никуда, Оставляя здесь нам близких. Покидая города... Оставляем лишь мы фото и Воспоминаний рой... И уходим потихоньку в мир Прозрачный, в мир иной." Ирина Гертье.
День на пляже показался мне очень длинным.
День на земле, где нам было некуда и не к кому идти, где нас никто не ждал, и где никто не заметил бы нашего отсутствия точно так же, как и теперь не замечал нашего присутствия. Конечно, можно было ходить повсюду и здороваться и разговаривать со всеми встречными и всеми прохожими, что мы, собственно, и делали. Правда, Матью при этом ещё и бегал повсюду, - наверное, ему просто было хорошо быть на каникулах и быть рядом со мной. И люди тоже улыбалсь нам и тоже разговаривали с нами. И мы ходили кругами по Барфлёр, и посетили наши прежние дома, - которые, теперь я уже поняла, навсегда перестали быть нашими. Жизнь на каникулах закончилась, - а другая, вместо её, так и не наступила. И чтобы я не смогла ни догнать своюд тень, ни случайно наступить на неё, Солнце всё время было в зените.
Проходя в который раз через Пассаж Крако, я решила пройти мимо "нашего" дома. Он был пустым и вокруг царила оглушительная тишина, - такая, что даже если бы окна и двери были заколочены, дом не казался бы более тихим, пустым и заброшенным. Огромное поле, на котором, перемежаясь с буйным разнотравьем, ярко цвели маки и васильки, превратилось в унылое и навевающее грусть заброшеное место, густо поросшее бурьяном, словно там уже много лет не ступала нога человека. Со стороны соседей, которые иногда выходили из своего двора через нашу террасу, не доносилось ни звука. И дальний пляж, который находился прямо за посадками, граничащими с полем за домом, казался не просто неуютным и пустынным местом, а ещё и скрывающим какую-то тягостную, страшную тайну.
***
"Так мало слов, трапы поднимаются вверх. Глаза в глаза смотри И не забывай, пойми: Я буду любить тебя всегда. Мы пришли из ниоткуда, Чтоб уйти в никуда."
Stigmata - "Мы пришли из ниоткуда, чтоб уйти в никуда".
Шёл дождь. Свет долго тусклел и угасал, пока не наступил поздний вечер. Чернильные капли пятнами падали и оставались на порванной ткани неба. Словно дрожащие руки пытались продолжить забытый рисунок, и линии смешивались, беспомощно расплываясь в луже разлитого масла. Был свет, - но не было Солнца, как в момент сотворения мира.
Мы гуляли за церковью Сен-Николаса, там, где за маленькой дамбой россыпь невысоких скал тянется вдоль песчаной линии пляжа, уходящего в море.
Один утёс, выступающий из воды даже во время прилива, казался каким-то таинственным монстром, который упорно плывёт против течения, разбивая грудью набегающие могучие тёмно-зелёные волны в белых пенистых шапках.
"Ты первый, кто не сказал мне, что Грозовой Перевал - всего лишь моя выдумка. И что когда я вырасту, я сначала посмеюсь над этим, а потом забуду", - сказала я Теофилю.
"Конечно, это не выбумка и не фантазия, - ответил Теофиль, - я знал, что этот феномен должен существовать, и он и правда существует. Ты думала о том, что существует на самом деле".