Позавчера я записал в дневнике о наших опасениях относительно «Мурманца». За прошедшие сутки мы не раз обсуждали это задание и пришли единодушно опять к старому мнению: эта задача не под силу маленькому «Мурманцу».
5 февраля
Шторм продолжается. Мы установили для себя выходные дни, так как боимся полного изнурения. А в такое время, которое наступило у нас, требуется много не только моральных, но и физических сил.
Дежурный по лагерю Эрнст; он все время следит за трещинами. Новых толчков не было.
Проверяя состояние лагеря, я зашел в нашу старую палатку, где мы спокойно провели долгие месяцы. В ней скопилось много воды.
Нас окружают большие разводья. Наш обломок льдины представляет собой островок; у краев ледяного поля появились даже волны.
На завтрак были икра, масло и чай.
В полдень начало рассветать. Я расчистил от снега тамбур в старой палатке. Мы так привыкли к ней, так уютно было здесь в течение восьми месяцев, что жаль обжитого места…
Вокруг нас появляется все больше воды. Накачали воздухом второй клипер-бот.
Завели патефон и в течение двух часов слушали музыку, забыв о тревожной обстановке, ледяных трещинах и штормах.
Я прилег, но не мог уснуть.
Братки устроили парикмахерскую: побрились, протерли мокрой тряпкой лица и стали неузнаваемы. Мы уже не мылись и не брились больше месяца… Хорошо, что в такие тревожные часы наши братки занимаются своим туалетом: это укрепляет.
Ширшов и Федоров отправились на разведку, чтобы найти путь к льдинам, на которых остались наши хозяйственные базы. Как только утихнет пурга, мы перевезем наше хозяйство к палатке.
Сквозь метель иногда видны очертания наших баз.
Показалась луна. Она стала еще меньше, но освещает хорошо. Пользуясь лунным светом, я осматривал лагерь. Ходил по льдине, ощупывал трещины. Теперь нашим постоянным девизом стала фраза: «Смотри и смотри!..»
Кренкель оступился и чуть не сорвался со льдины в воду. Я еще раз строжайше приказал всем не подходить близко к краю льдины и повторил: если кто-либо из ребят погибнет, то мне возвращаться на материк будет невозможно.
В лагере шумно: завывает ветер, трещит палатка, свистит антенна.
Федоров подсчитал: за шестьдесят восемь часов наша льдина прошла сорок четыре мили на юг и двадцать миль на запад.
В Москве, очевидно, не поверят, что льдина движется с такой большой скоростью.
6 февраля
Сегодня — день крупных событий.
Нас разбудил Кренкель: он дежурил.
Начиналось торошение: льдины с треском и скрипом бились друг о друга. По краям нашего крохотного обломка вырастали ледяные валы. Они состоят из кусков снега и тонкого льда, образовавшегося в трещинах. Ближайший вал появился рядом с нами, в десяти метрах от палатки.
Кренкель при каждом ночном обходе внимательно рассматривал края нашей льдины: мы опасаемся, что дальнейшее сжатие может окончательно разломать ее… Трещины между движущимися льдинами расширяются.
Мы наблюдали интересное зрелище: отдельные части лагеря то приближались к нам, то отходили обратно. Мы видели, как вблизи проплывали продовольственные базы, отрезанные от нас широкими полыньями. Один раз к нам приблизилась на расстояние полукилометра гидрологическая лебедка, которую мы совсем было потеряли из виду. Хотели достать ее, но не успели: лебедку опять отнесло в сторону.
Зато нам удалось спасти керосин с одной базы. Правда, для этого пришлось проявить большую ловкость. Зевать нельзя было: упустишь минуту — и льдина с базой умчится в сторону.
Кажется, в таком разреженном льду к нам сможет подойти любой ледокольный пароход: разводья очень велики.
На другие льдины мы нынче не перепрыгивали, так как опасались, что нас унесет и отрежет от лагеря. Так случилось с Веселым: он прыгнул на соседний обломок, который тут же унесло быстрым течением; с трудом мы спасли любимого пса.
Строим снежный домик, воспользовавшись тем, что ветер стих.
Решили перебросить на наш обломок имущество с плавающих баз. Приготовили клипер-бот.
Петрович снова проверил байдарку.
Послали в Москву подробную информацию об обстановке в лагере.
Надвигается туман. По краям нашего ледяного обломка мы поставили черные флажки. Это для дежурных, чтобы они не провалились в воду, когда будут ходить по лагерю.
Договорились друг с другом, что спать будем не раздеваясь. По крику дежурного «Сжатие!» все немедленно должны вскочить и выбежать из палатки.
Легли спать очень поздно.
В лагере остался дежурить Кренкель. Он подошел к трещине и испугался: там плавал лахтак; заметив человека, морской заяц с шумом нырнул.