Пурга и ветер не прекращаются. Петрович встал и ушел к лунке работать с вертушками, не обращая внимания на погоду.
— После обеда приступим к полной гидрологической станции, — сказал он, уходя.
Эта работа займет целые сутки.
Женя занялся обработкой материалов по магнитным вариациям и атмосферному электричеству. Теперь он сразу, не откладывая, обрабатывает данные научных наблюдений. Завтра Женя собирается снова устанавливать научные приборы в павильонах.
Нашу льдину очень быстро несет. Очевидно, мы уже простились с 87-м градусом северной широты. Если завтра появится солнце, оно нам скажет (через астронома Федорова), где мы находимся.
Теодорыч все время следит по радио за воздушными кораблями, которые наша страна послала сейчас в Арктику на поиски пропавшего самолета Леваневского при перелете Москва — США.
Передали в «Правду» корреспонденцию. Давно не писали в газеты, так как радиостанция была сильно загружена.
После обеда пурга прекратилась. Я отправился на лыжах проверять аэродром. Флажки разбросаны и засыпаны снегом; пришлось их снова устанавливать.
После обхода аэродрома я откопал нарты и бидоны. Завтра буду продолжать раскопки остального хозяйства. Вообще после пурги я скорее напоминаю археолога, чем начальника станции «Северный полюс».
Продолжаю дописывать вторую статью для «Правды»: «Сто дней на дрейфующей льдине».
Послал Володичке небольшую телеграмму. Как-то она себя там чувствует? Всегда с теплотой думаю о ней, моем замечательном друге.
29 августа
Снова поехали на клипер-боте осматривать аэродром. Но без солнца трудно определить состояние поля. Когда мы вернулись, Женя тоже произвел раскопки и установил палатку-павильон.
Петрович очистил лунку от снега и начал вертушечные наблюдения.
Вечером я ремонтировал кухню; на брезент приходится накладывать заплату, потому что ветер начал уже хозяйничать в супах и борщах.
Как только показалось солнце, Женя определил координаты: мы находимся на широте 86 градусов 55 минут.
Я продолжал откапывать мотор, стремянку, ведра, бидоны. Все это занесено снегом, все приходится нащупывать и вытаскивать.
То и дело я спрашивал себя:
— Где же ведра?
— Куда девались бидоны?
— Где искать нарты?
— Что может означать недавно образовавшийся бугор у нашей палатки?
Эрнст тоже ходил вокруг палатки и по размерам сугробов определял: где засыпаны нарты, где притаилась стремянка, где можно искать пешни.
Я никак не ожидал, что снег так быстро скроет все имущество станции.
— А как на базах? — спросил Кренкель.
— Был там, — ответил я. — Все находится под снегом… Нужно, должно быть, после каждой пурги производить серьезные очистительные работы.
— А если каждый день будет пурга? — усмехнулся Эрнст.
— Что ж, тогда придется каждый день очищать нашу «усадьбу», иначе все мы очутимся под снегом, и тогда нас даже самолеты не найдут…
Пили чай в новой тесной кухне, которую мы устроили на время ремонта старого помещения камбуза. Чувствуем, как крепчает мороз. Это нас радует.
Ночью в жилой палатке стало холодно. Мы быстро спрятались в спальные мешки. Скоро, очевидно, уже придется утеплять палатку, надевать на нее полотно с прослойкой гагачьего пуха и согревать внутри примусами.
Легли пораньше, так как придется рано встать и продолжать раскопки. Сейчас заберусь в спальный мешок, постараюсь скорее согреться и заснуть. Для этого надо прежде всего ни о чем не думать…
30 августа
Петя наложил заплаты на брезент кухни и ушел к лунке.
Я с утра очищал все три базы от сугробов. Удивительно, как снег забивается во все уголки и щели. Я сделал выступы вокруг жилой палатки. Замазывал все дыры снегом. Мороз быстро схватывал «замазку» — получалась довольно оригинальная цементовка. Кроме того, я соорудил из снега нечто вроде завалинки или скамейки у нашего жилья; в свободные часы можно будет сидеть на этой завалинке и мечтать… Но найдутся ли у пас эти свободные часы? Думаю, что до конца дрейфа вряд ли!
Эрнст снова вспомнил о своих киноделах, снимал эпизоды работы на лунке и лебедке. Ему удалось, между прочим, снять процесс опускания батометров и вертушки.
Установив гидрологическую палатку, мы ушли обедать. Потом Петрович окончательно укрепил палатку и до поздней ночи продолжал работать с вертушками.
У Федорова шелковая палатка быстро рвется, и поэтому Петя совершил великодушный поступок: отдал ему палатку, где находилась гидрохимическая лаборатория. Женя оборудовал здесь гравитационную обсерваторию.