Вернулся в лагерь, заправил примус, разогрел обед и разбудил Теодорыча. После обеда мы с ним снова строили крышу для склада.
Петр Петрович обрабатывал гидрологические станции. Он сидит, склонившись над своими записями и склянками, как алхимик. Я стараюсь не мешать ему, не беспокоить, не отрывать.
Это очень много значит, когда человек влюблен в свое дело. Но еще больше, когда он увлечен будничными и кропотливыми опытами, которые и рождают открытие. Петрович, этот молодой ученый, человек советского воспитания, настоящий исследователь, для которого в работе важны каждая деталь, каждая мелочь; все новое волнует его и приобретает для него особый смысл.
В жизни людей — я знаю это по опыту — бывают такие периоды, когда для достижения цели надо мобилизовать всю волю, энергию, знания, подчинить этой цели свои чувства; когда нужно, наконец, собрать в кулак все свои внутренние ресурсы, то есть то, что дано природой и приобретено жизненным опытом. Вот в таком именно состоянии находимся мы все, живущие на дрейфующей льдине в Центральном полярном бассейне. И поэтому так велика наша уверенность в успешном решении всех научных задач, какими бы трудными они ни казались для тех, кто смотрит на нас с Большой Земли.
15 сентября
Решили выстроить еще один ледяной склад: мы стараемся по возможности расширять территорию, занятую нашей «полярной усадьбой», не концентрировать все в одном месте. Ведь, если погибнут все запасы продовольствия, наша дрейфующая экспедиция будет вынуждена прекратить свою деятельность! Пусть утонет одна база — у нас останется другая, третья… На всякий случай нужен еще дополнительный склад.
Петр Петрович приступил к титрованию станции, потом ремонтировал вертушки. Он обдумывает статью, которую ему заказала редакция «Правды», — о положительных температурах у полюса.
Мне тоже надо писать статью «День на льдине». Но очень трудно передать все события, все наши трудности и радости, всю нашу жизнь. Потом, когда вернемся в Москву, может быть, легче будет…
Женя после чая проводил гравитационные наблюдения. Ему сегодня удалось также сделать астрономическое определение: мы находимся на широте 86 градусов 04 минуты.
Получил телеграмму от Володички; она отдыхает в Ессентуках, сообщает, что хорошо себя чувствует и, возможно, поедет еще в Крым, в родные места. Очень рад за нее! Мы с нею видели в жизни много тяжелых дней, она все переносила со спокойствием и терпеливостью любящего друга. Она мой подлинный товарищ!
После обеда продолжал архитектурные работы, то есть сооружал склад из того же снега, который мы применяли для постройки всего городка.
Петр Петрович и Женя обрабатывали материалы научных наблюдений.
16 сентября
Женя проводит суточную серию по магнитным вариациям. В таких случаях он обычно прячется от нас на двадцать четыре часа. Мы его не трогаем, не отрываем от дела. В его ледяном домике просторно. К тому же здесь можно работать в любую погоду, которая часто пытается нарушить нашу деятельность, мешает нам жить и продуктивно работать.
Беседовали с нашими друзьями, живущими на острове Рудольфа. Они приветствовали нас и говорили, что вся страна интересуется нашей жизнью. Рассказали также столичные новости: из Москвы на остров Рудольфа прилетела воздушная экспедиция для розысков экипажа самолета Леваневского. Затем товарищи передали нам по радиотелеграфу специально записанные патефонные пластинки. Мы услышали голоса своих родных. Такие события очень согревают в Арктике, в особенности на льдине.
Нас запросили о состоянии аэродромов. Мы сообщили, что на нашем ледяном поле имеются две удобные площадки. Подход к ним хороший. Оставшиеся неровности и бугры очень пологие, а высота их не превышает тридцати сантиметров. Снежный покров плотный, но не твердый. У нас обычно три-четыре дня сравнительно ясной и тихой погоды сменяются пятью-шестью днями пасмурной и ветреной. Теперь как раз наступила такая перемена. Преобладают западные и северо-западные ветры. Наша четверка была бы рада обнять дорогих друзей-летчиков на знакомой им льдине.
Вот все, что мы сообщили товарищам на остров Рудольфа. У меня сразу поднялось настроение.
После разговора Петр Петрович ушел опускать вертушку, а я продолжал строить крышу для склада.