Я проводил испытания нашего нового изобретения — крыши из… льда. В первый раз она сломалась; тогда я ее укрепил и хорошо проморозил. Теперь можно не сомневаться, что эта крыша будет долго служить. В области строительства мы определенно преуспеваем.
Лег спать в три часа ночи.
17 сентября
Женя в течение тридцати шести часов не ложился спать, он все время работал в своем ледяном домике. Я несколько раз заходил к нему и просил хотя бы немножко отдохнуть. Только закончив обработку наблюдений, Женя пришел в палатку, залез в спальный мешок и мгновенно заснул, не проронив ни одного слова. Всем это понятно: он здорово устал.
Я направился к Петру Петровичу и помогал ему выбирать гидрологическую сетку. Мы вытащили из вод Северного Ледовитого океана много мелких животных: рачков, медуз и других обитателей полярных морей.
Сегодня свирепая погода, метет пурга. Такой пурги у нас, кажется, еще не было. Льдину несет с бешеной скоростью. Все наше имущество снова под снегом. Но мы постараемся быстро упорядочить хозяйство.
Через четыре дня, 21 сентября, у нас двойной юбилей: полгода со дня вылета из Москвы, четыре месяца жизни на льдине.
Только что в палатку вернулся Кренкель.
— Скорость ветра — пятнадцать метров в секунду, — сказал он. — Вокруг намело огромные сугробы.
Теодорыч присел и с жадностью стал глотать горячий, согревающий суп. Морозно! Из-за пара, поднимающегося от мисок, мы едва различаем друг друга.
Мы простились с 86 градусами северной широты. Часто смотрим на карту; после каждого большого ветра подсчитываем, сколько миль еще осталось до восьмидесятой параллели. Однако это частое поглядывание на карту вовсе не объясняется желанием скорее покинуть льдину. Такого чувства никто из нас не испытывает. Наоборот, когда сообщили, что предполагают нас снимать не самолетами, а ледоколами, мы обрадовались Стало ясно, что мы будем дрейфовать до районов, доступных ледоколам, и сумеем выполнить весь намеченный план работ дрейфующей станции «Северный полюс».
18 сентября
После чая мы вместе с Эрнстом чистили контакты на ветряке.
Яркие краски непрерывной зари пробиваются сквозь серый снежный вихрь. Но ветер утихает, порывы его стали слабее. Если бы ветряк был исправен, мы смогли бы хорошо зарядить аккумуляторы. Однако мы получили возможность подняться на ветряк только сейчас: все время завывала пурга, ветер срывал лестницу.
После очистки контактов ветряк хорошо заработал, началась зарядка аккумуляторов. Эрнст лег спать.
Я ушел наливать керосин, очистил нарты. Вокруг палатки большие сугробы. Это, пожалуй, самое досадное в нашей жизни на льдине: после каждой пурги приходится очищать от снега каждую мелочь, лежащую вне палатки. В такие периоды мы превращаемся в археологов и ходим по ледяному городку как будто после землетрясения. Об этом я уже раз писал в дневнике, по сам факт что вновь и вновь пишешь о снежных раскопках, свидетельствует, как много хлопот это доставляет… Снег еще не окреп, в «походе» мы проваливаемся по колено. Приходится на лыжах двигаться от склада к палатке, от палатки — к кухне.
Надо было соорудить новый аппарат для перегонки дистиллированной воды. Я использовал имевшийся змеевик. В наших условиях довольно трудно сделать аппарат. Вместо тисков пришлось употребить… собственные колени. Но они слишком мягкие, особенно в меховых брюках, и я немало повозился. Материалом служили пустые консервные банки.
За час до обеда змеевик был готов, и я ушел заканчивать возведение ледяной крыши над складом. На помощь мне пришел Петрович. Он держал листы фанеры, пока я их закреплял. До обеда половину крыши замазал мокрым снегом.
Пообедали с удовольствием. Правда, это весьма относительное удовольствие, потому что в наших супах и кашах почти всегда чувствуется присутствие дыма. Впрочем, как я убедился, к дыму и гари — этим вечным спутникам плохих кулинаров — можно привыкнуть.
Немного отдохнув, вышел из палатки. Заканчивал строительство крыши. Мне помогал Женя.
Петрович осмотрел новый перегонный аппарат и остался им доволен, хотя технический контроль у меня был строгий, придирчивый, даже капризный. Итак, я приобрел еще одну профессию — жестянщика. Все это полезно, пригодится!
Женя сейчас сидит в своем ледяном домике. Он восторгается новой обсерваторией, несмотря на то что она еще без дверей.
Петрович проверил вертушки, которые он перенес в жилую палатку, а потом ушел к лебедке на «гидрологическую ночь», как мы называем неустанные ночные наблюдения Ширшова и измерения глубин. Вернулся он только под утро.