Температура воздуха — минус тридцать градусов, в палатке восемь градусов тепла. Дует восточный ветер. Он не приносит морозов, но обычно нагоняет много снегу. Когда дует зюйд-вест, у нас держится мороз не меньше тридцати градусов, но зато нет облачности и снега. Это лучше.
11 ноября
Встали, быстро оделись и, как всегда, не умываясь, сразу сели за стол.
Из всех нас один только Петрович изредка, в хорошую погоду, по утрам протирает на улице руки снегом, но когда на дворе пурга, то и он не думает о гигиене. Лишь в большие всенародные праздники и 21-го числа каждого месяца (в наш юбилейный день) мы становимся неузнаваемы: бреемся, моемся, иногда даже зубы чистим. В такие дни мы обычно подшучиваем друг над другом: «Ты, наверное, пользуешься большим успехом в женском обществе?» И слышим в ответ: «Что ты, что ты!»
Петрович пошел титровать станцию, раскрыл походную лабораторию — свой складной «Моссельпром».
Эрнст пробовал поискать в эфире радиолюбителей, но сегодня без результата.
Астрономическое наблюдение показало, что нас за последние дни отнесло не на юг, а в западном направлении.
Женя готовится к суточной серии магнитных наблюдений, а Петр Петрович — к очередной гидрологической станции.
Температура воздуха упала до двадцати пяти градусов мороза. Очень неприятно на ветру, особенно во время метеорологических наблюдений. Метеорологическая будка обычно бывает почти наполовину забита снегом; каждый раз мы старательно очищаем все приборы, но, когда приходишь в очередной срок — всего лишь через шесть часов, — будка снова в снегу. В перчатках очищать приборы неудобно, а притрагиваться к ним голыми руками все равно что к раскаленному железу — обжигает.
Петрович теперь обрабатывает пробы гидрологических станций в довольно хороших условиях. Раньше мы думали, что ему придется титровать станции между двумя койками, закрывшись со всех сторон байкой, но лаборатория Петровича помещается на столе: он титрует стоя, а теплоту дают лампы.
Петрович получил радиограмму из Сочи от своего друга доктора Чечулина: «Горячо поздравляю с праздником тебя и твоих товарищей. Купаемся в море». Ответ Петя послал такой: «Взаимно поздравляю. Желаю побольше купаться в море. Сам купаться воздерживаюсь — здесь прохладно и немного дует…»
12 ноября
В Москве сегодня выходной день, но мы работаем, как обычно; ничего, отдохнем дома по приезде, а здесь нам дорог каждый час.
Женя начал читать нам лекции по гравитации. Однако говорил он недолго и продолжение «курса» перенес на следующий раз.
Сейчас мы втроем — Петрович, Женя и я — сидим с наушниками на шкурах. Я делаю записи в дневник и одновременно слушаю очень хороший концерт, передаваемый из Москвы, из Центрального дома Красной Армии. Все задумчивы, молчат. Эрнст спит и при этом сильно храпит: он устал, так как систематически не высыпается. Храп Теодорыча, а еще больше шум анемографа, установленного на крыше палатки, отвлекает от музыки.
Надо будет сегодня обязательно вымыть чашки для еды: мы не мыли их уже три недели, они прилипают к рукам. Дома, в Москве, если бы подали чуть запачканную тарелку, меня бы это возмутило, а здесь приходится мириться с нашими условиями. Каких трудов стоит получить из снега кипяток! На это нужно тратить часы…
У каждого из нас есть свои ложка и миски (алюминиевая и деревянная) с пометками «П.», «К.», «Ш.», «Ф.», чтобы не перепутать. Но только один Петрович, проявляя особую культурность, иногда начинает мыть свою засаленную миску: он накладывает в нее снег, долго-долго трет и… только размазывает жир…
Сделали с Женей астрономическое определение. Наши координаты — 83 градуса 50 минут северной широты и 2 градуса 01 минута западной долготы.
13 ноября
Привез новый бидон с продовольствием. Правда, в последнем бидоне оставалось еще всякой снеди на три-четыре дня, но кончилась икра, а когда ее нет, Петрович скучает. Мне, понятно, не хочется, чтобы у него было кислое настроение, и я достал икру.
Взяв винтовку, я отправился с Веселым к трещине. Пес очень рад, когда видит кого-нибудь с винтовкой. Сегодня же у Веселого особенно хорошее настроение, так как я утром очень сытно его накормил.
Трещина здорово изменилась: на кромке льдины образовались новые торосы. Если бы сейчас было светло, то мы, наверное, встретили бы нашего старого приятеля — хитрого лахтака… Побродив вдоль трещины, вернулся с Веселым в палатку.
Сегодня мой день рождения, но я скрывал это, чтобы не отвлекать братков от их занятий. Только в семь часов вечера, когда все собрались, я объявил товарищам о своем дне рождения и разлил всем по двадцать пять граммов коньяку. Они поздравили меня и выпили.