— За нее все решили другие, чего тут думать-то? Это же сама Стефания Москвина… — учитель «физики» закатила глаза. — Знаете, Раиса Ивановна, на меня иногда накатывает такое отчаяние…
Оксана Николаевна вновь взглянула на меня с неприкрытым раздражением.
Что бы я ей ни сказал, и что бы ни сделал, друзьями нам не стать. Такое к себе отношение я уже видел многократно, и изменить его никогда не получалось (когда я того желал, по крайней мере). Однако тут – не там, нужно попробовать стать друг другу «нейтральными», это сильно облегчит все дело.
— … тратишь столько времени и сил, вкладывая в них всю душу, а по итогу получается, что это вроде как и не нужно никому. Ну, кроме «А»-шек, конечно, те стараются.
— Это все в порядке вещей, Оксана Николаевна. Я с шестьдесят девятого в школе работаю, и каждый год одно и то же. Одно и то же… Кого-то получается заинтересовать предметом, других же нет… — сделав глоток чая, сказала пожилая учительница. — В общем! Заявилась ко мне недавно Стефания со своей подружкой…
Раиса Ивановна кивнула на меня.
— … и отдала полностью решенное летнее задание. Причем, заметьте, правильно решенное! Ко мне на допзанятия, значит, не ходила, к репетитору не ходила, а тут нате вам, взяла и все решила! Волшебство, да и только! Еще и заявила, что это Златка ей, видите ли, «очень сильно помогла»! Это, на секундочку, та самая Златка, которая сама едва-едва умудрилась избежать двойки!
Старушенция вновь уставилась с ехидцей на меня, а затем продолжила.
— Я тогда тоже здорово разозлилась, мне как раз из-за Стефании комиссия выговор влепила, потому что Москвина свою работу вовремя сдать не соизволила… В общем, думаю, дай-ка проучу тебя, негодницу, будешь знать, как мне, старому человеку, вешать на уши лапшу! И задала ей задачку, аналогичную якобы решенной. Решит — молодец! А нет, так пусть пеняет только на себя! А она, негодница, возьми, да и реши ее, так что мне, старухе, еще и извиняться пришлось за недоверие! А теперь еще и это…
Старушка, кивнув на мою сегодняшнюю работу, посмотрела на меня с такой гаммой эмоций на лице… Ей бы в театре играть, а не в школе работать!
— … чего это с тобой за это лето приключилось, а?
Несколько мгновений помолчав, ответил.
— Да ничего особенного, Раиса Ивановна, просто этим летом я немножко умерла.
Несколько минут спустя.
Раиса Ивановна — один из немногих учителей, относящихся к Злате без негатива, и мне даже чуточку совестно стало, что я ответил ей так, как ответил, ибо, услышав мои слова, она вся аж дернулась и побледнела, после чего…
В общем, настроение у «химички» испортилось и она, смущенно пробормотав себе под нос нечто сложно воспринимаемое на слух, быстро «свинтила», сославшись на дела.
— Оксана Николаевна… — начал я, когда до моих ушей донесся звук закрывшейся за «химичкой» двери основного кабинета, — я вас не обманываю, эта работа целиком выполнена мной, от и до. Я ни у кого не списывала. Однако, если вы захотите, чтобы я, как Стефания у Раисы Ивановны, заново что-то решала — я отказываюсь! В конце концов, не пойман — не вор! Я понимаю, что совершенно не нравлюсь вам, но…
— «Не нравлюсь вам…». — перебив, передразнила меня она. — С чего ты решила, Петрова, будто не нравишься мне?
— Оксана Николаевна, я же не слепая и не дура, кто бы и чего обо мне там ни думал. И я прекрасно вижу, кто и как ко мне относится…
Учитель собралась было вновь перебить меня, однако я не позволил, продолжив.
— Я ни разу не осуждаю вас за это. Все мы люди, все человеки, так что и относимся ко всем по-разному. Существуют любимчики, а есть…наоборот, в общем. В конце концов, я же не сто долларов, чтобы всем подряд нравиться. Школа — система. И как любая система — она всеми силами пытается выжить из себя каждый несистемный элемент…
Я не покривил душой, ибо и сам не без успеха промышлял подобным там, не в одиночку, конечно, выживая из той системы, «винтиком» которой являлся, различные несистемные элементы. То есть, думаю, что очень неплохо осведомлен о том, как подобное происходит. Правда, нынче-то у меня задача совершенно иная — не быть выжитым самому.
— Я в курсе, что устроила переполох, из-за которого у нашей школы начались некоторые неприятности. А Екатерина Петровна предупреждала меня, что если не угомонюсь, то житься мне здесь…я имею в виду школу…будет так себе, а она, по всей видимости, хорошо знала, о чем говорила. Я уже заметила, что многие учителя относятся ко мне теперь… — я замолк, а подобрав нужное выражение, продолжил, — без особенной симпатии, скажем так. Вы, например.