Дальше Мыглова вел Цеко — молодой крепыш, хорошо знавший все явки. Три дня они пробирались с хутора на хутор. Идти было трудно, снежный покров достигал шестидесяти — семидесяти сантиметров. Низко над горами висели хмурые тучи.
Наконец добрались до какого-то небольшого дома, затерянного в горах. Цеко ввел Мыглова в комнату и на целый час оставил одного. В напряженном ожидании время тянулось томительно медленно. Неожиданно дверь резко распахнулась, в помещение вошли двое незнакомцев. Мыглов, сумев сохранить видимость спокойствия и не выдав тревоги, поднялся им навстречу и обменялся с ними рукопожатием. Одним из вошедших и был главарь банды. Представившись, он извинился, что свидание пришлось устроить в столь глухом месте, и объяснил, что он, с тех пор как перешел на нелегальное положение, не доверяет никому. Основанием для этого послужили провалы почти всех операций и начинаний, предпринимавшихся группой. Затем он принялся цинично и зло хулить органы безопасности. Совсем уже распалившись, он выразил сожаление, что не прикончил того молокососа, который попытался его задержать. «Я бы ему голову отрезал, как козленку, — бесновался бандит, — если бы не торопился оторваться от преследователей».
Беседа продолжалась почти всю ночь. Мыглов не жалел красок, описывая трудности, с которыми столкнулось «движение» в Плевенском крае. В результате этого, говорил он, большинство его сподвижников были вынуждены перебраться в Пазарджикский округ, поближе к границе. Но и там они вовсе не думают складывать оружие, а, напротив, надеются развернуть самое широкое сопротивление и потому настойчиво стремятся к объединению всех антиправительственных сил. Мыглов предложил главарю отправиться на объединительное совещание, чтобы обсудить вопросы координации действий отдельных групп. Тут же наметили возможный маршрут движения через Елену, Горна-Оряховицу, Софию, Пазарджик…
Через несколько дней на рассвете выступили в путь. Накануне главарь принялся жаловаться, что у него нет оружия, хотя со своим длинным кинжалом в рукопашном бою он может справиться со всяким, и попросил Мыглова дать ему один из пистолетов. Мыглов с готовностью согласился и отдал бандиту пистолет с предварительно укороченным бойком.
Избегая дорог, шли они по целине, увязая в глубоком снегу. Внезапно бандит остановился и сказал, что не сделает дальше ни шагу, пока не опробует оружие. Он вытащил пистолет и прицелился.
«С ума сошел, что ли? — успел вмешаться Мыглов. — Хочешь выдать нас? И разве так надо тратить патроны?» На всякий случай он сжал в кармане рукоятку своего пистолета. К счастью, воспользоваться им не пришлось, так как бандит согласился с доводами своего попутчика.
— В ту минуту меня прошиб холодный пот… — вспоминает Мыглов. — Ведь осечка неминуемо вызвала бы подозрения у бандита, и мне пришлось бы ликвидировать его, а это вовсе не входило в наши планы.
Среди ночи добрались до надежной явки. Принимал их бывший царский офицер, только что вышедший из тюрьмы, где отбывал срок по приговору народного суда. Хозяин принялся обвинять своих гостей в излишней осторожности и отсутствии активных действий, затем высокопарно заявил, что сам он готов к открытой борьбе с коммунистами и даже хранит для этой цели свой мундир.
Рано утром вновь тронулись в путь с котомками, наполненными хлебом, салом и домашней колбасой.
На следующий день добрались до маленькой станции и сели в поезд, идущий до Горна-Оряховицы… Заранее было предусмотрено, что каждый день с 14.00 на вокзале в Горна-Оряховице будут дежурить два оперативных сотрудника органов госбезопасности Гочо Илиев и Никола Коков. Мыглов должен был во что бы то ни стало попасться им на глаза, затем ему надлежало под каким-нибудь предлогом отдалиться от своего спутника, чтобы Илиев и Коков без лишнего шума в это время задержали опасного бандита.
На перроне в Горна-Оряховице Мыглов предложил своему спутнику покараулить багаж, пока сам он зайдет в туалет. Но бандит наотрез отказался остаться один: еще в поезде он, что-то почувствовав, насторожился, сделался неспокойным и подозрительным, что еще больше увеличило риск, которому подвергался Мыглов. Естественно, Мыглов опасался не пистолета, а кинжала, который бандит мог неожиданно пустить в ход. К счастью, тот ни на минуту не усомнился в своем «единомышленнике» — напротив, даже предложил идти на некотором расстоянии друг от друга, чтобы, если один из них попадет в руки милиции, другой смог скрыться и продолжить борьбу против коммунистов.