Мысли Пеева были прерваны появлением крестьян из местного кооператива, которые, побросав свои дела, поспешили на помощь летчику. Люди протягивали ему грозди сочного винограда, предлагали холодную воду, спрашивали, какую помощь они могут оказать. Искренние участие и забота кооператоров тронули Стиляна до глубины души.
— Никогда прежде я не испытывал столь глубокого и всеохватывающего чувства благодарности, как в тот день. Внимание незнакомых людей, их стремление помочь вдохнуть в меня новые силы. Мне хотелось обнять каждого из них в знак признательности за их нежные и любвеобильные болгарские сердца, — вспоминает в беседе со мной Стилян…
Второй случай произошел с ним в 1961 году.
…В ночь на 24 декабря Пеев выполнял самостоятельный полет по заданному маршруту. Вокруг царили холод и темнота. На земле термометр показывал минус семнадцать градусов. На завершающем этапе полета, находясь в сплошной облачности на высоте семи тысяч метров, Пеев доложил на командный пункт, что приступает к выполнению расчетного разворота. И в этот момент по внезапно наступившей тишине летчик понял, что случилось что-то неладное. Взглянул на приборы — так и есть, двигатель отказал. Пеев тут же довернул самолет на аэродромную станцию наведения и стал снижаться, чтобы сохранить необходимую скорость. Немедленно доложил о случившемся на командный пункт, затем попробовал запустить двигатель в воздухе. Первая, вторая, третья попытки закончились безрезультатно. Тишина в кабине казалась зловещей. Она была пострашнее любого шума и грохота. Лишь часы мерно отсчитывали секунды. «Тик-так, тик-так»… Пеев сосредоточился. Мысль лихорадочно работала: «Удастся ли дотянуть до аэродрома или придется катапультироваться? Если спасти самолет не представится возможным, в какой момент следует покинуть его?»
Снова спрашиваю Стиляна о том чувстве, которое называется страхом.
— Где-то я читал, — улыбается Пеев, — что люди курносые несколько боязливы, а широкоскулые — смелы и отважны. А если говорить серьезно, то чувство страха присуще каждому человеку независимо от того, как он зовется — Петром или Стиляном. Некоторые ищут причины страха и абсолютного бесстрашия в уровне интеллектуального и нравственного развития. Отсутствие страха в минуты очевидной опасности объясняют ограниченным умом, а постоянный страх — грубым душевным складом… В последнее время, — продолжает Пеев, — стали много писать о стрессовых состояниях. Рекомендуют даже таблетки от страха. Что же касается нас, летчиков, то свои «таблетки» от страха мы принимаем при первом же взлете. Те, кто начисто отрицают страх, несерьезно подходят к вопросу. И самого себя я вовсе не считаю каким-то железным человеком, которому неведомо это состояние. Советские ученые ищут связь между страхом и оцепенением. Органические вещества тетрапектины стимулируют двигательную активность и уменьшают ощущение страха.
После этого небольшого отступления Пеев продолжил свой рассказ. В тот раз, несмотря на критическую ситуацию, он не почувствовал страха. Напротив — стал более собранным и сосредоточенным. Рассуждал трезво — если воспользоваться парашютом, то можно замерзнуть, не достигнув земли, так как на высоте, на которой он летел, температура была примерно минус шестьдесят градусов.
На командном пункте в этот момент находился Делю Колев, опытный и решительный командир, который спокойно и уверенно продолжал руководить полетом — информировал Пеева о местоположении самолета, корректировал действия летчика.
— Сто тридцать второй… Ваша высота достаточна, чтобы дотянуть до аэродрома… — раздавался в наушниках Пеева голос руководителя полетов.
Но высота быстро уменьшалась. Обстановка усложнялась еще и тем, что видимость снизилась до нуля. Фонарь кабины летчика обледенел. Сквозь наледь справа расплывчато мерцало какое-то желтое пятно. Это были огни близкого города.
…Пятьсот метров. Рука невольно потянулась к рукоятке катапульты. В этот момент вновь раздался голос руководителя полетов: «Пока все идет нормально. Вижу вас. Выполняйте указания».
И вот высота уже пятьдесят, затем тридцать, наконец десять метров. «Садимся! Еще немного. Так держать!»
Колеса коснулись бетона в самом начале полосы, и самолет стремительно побежал по ней. В наушниках по-прежнему раздавались слова руководителя полетов: «Левый тормоз! Оба!»
Укрощенный самолет застыл у края полосы. Мощный тягач тут же отбуксировал его в ангар. На летном поле находились и другие летчики, которые все это время с волнением следили за полетом Пеева. Все тянулись пожать Стиляну руку, горячо поздравляли с успешной посадкой. Появился и генерал Симеон Симеонов. Он горячо обнял летчика со словами: «Вы оказались сильнее, вы победили!» Никогда не забыть Пееву этого крепкого мужского объятия.