К пяти утра пожар был укрощен. Все были мокрыми и черными от копоти, как трубочисты, но счастливыми и довольными собой. Затем еще два часа выносили и сортировали продукцию.
В семь часов солдаты вернулись в часть. Меня интересует, почему именно Маркову было поручено возглавить команду, направленную на тушение пожара.
Ответ на этот вопрос можно найти в высказываниях о Маркове его друзей и сослуживцев. Вот некоторые из них:
— Марков являет собой пример того, каким должен быть офицер. Любит дисциплину, взыскателен и требователен, но в то же время искренне заботится о подчиненных.
— Трудолюбив, не считается с личным временем, все его помыслы связаны со службой.
— Слова «Делай, как я!» для него не лозунг, а укоренившийся с годами способ действия.
— Пять лет его дивизион занимал первое место в соревновании.
А вот как говорит о себе сам Марков:
— Сначала я всегда заботился о подчиненных, об исполнении приказов, а уж в последнюю очередь о себе самом. Никогда не отступал перед опасностью, как бы велика она ни была. За годы службы приходилось иметь дело со многими солдатами, курсантами, сержантами и офицерами. Стремился служить им примером, безупречно исполнял свои обязанности. Был и строг и взыскателен…
Остановлюсь еще на трех письмах, полученных Марковым.
Офицер Генов, слушатель Военной академии имени Раковского, служивший ранее под началом Маркова, писал ему 4 сентября 1978 года:
«Хочу поделиться с вами тем, что меня волнует… Вам, товарищ полковник, я обязан всем, чего достиг. Я уже служил в дивизионе, когда вы были назначены его командиром. Откровенно говоря, сначала я побаивался вас… С течением времени, однако, понял, что вы суровы и взыскательны лишь к тем, кто недисциплинирован и недобросовестен, а всем остальным помогаете, окружаете их заботой. Я учился и учусь у вас и сейчас могу с гордостью сказать, что воспитал в себе некоторые качества, которые присущи вам. С таким, как вы, командиром все тяготы службы отступают на задний план. Никогда не забуду, как вы останавливались перед строем — всегда бодрый, подтянутый, опрятный, — отдавали честь и говорили что-нибудь житейски мудрое, шутливое или ироничное нам, только начинающим жить юношам… Стараюсь ни в чем не посрамить вас, мой командир».
Второе письмо прислал бывший курсант, а ныне офицер. Он написал Маркову о своей службе в одном из южных гарнизонов, о трудностях и радостях. В конверт он вложил и написанное им стихотворение. Начинающий поэт предпочел послать свой поэтический опыт не в какое-нибудь издательство, а своему бывшему командиру.
А третье письмо пришло от молодого офицера, который делится с Марковым своими житейскими проблемами. Среди прочего он пишет:
«Учителя ставят двойки тем, кто не может решить задачу. Спрашивается, а мне кому ставить двойку? Самому себе? И успокоиться на этом? Нет, ни в коем случае, примиренчество есть отступление!.. Так хочется побеседовать с вами, обсудить все проблемы, как мы делали раньше. Давно не был в Шумене и не знаю, когда смогу приехать, так что, если вам выпадет дорога в наши края, не забывайте обо мне. С большой любовью и уважением. Ваш воспитанник Сашо».
Думаю, что я исполнил просьбу Маркова не приукрашивать факты. Рассказал лишь несколько эпизодов из его армейской жизни — лучшей школы формирования и закалки характеров. В этой школе нельзя быть сегодня одним, а завтра другим. Постоянство есть фундаментальная основа любви к военной службе, к родине и своему народу.
ШАГ НАВСТРЕЧУ БЕДЕ
Нет одной храбрости для улицы, а другой для поля брани.
Ему двадцать три года. Свойственная молодости откровенность проявляется в его ответах на мои вопросы.
Спрашиваю, во имя чего он готов рисковать своей жизнью.
Не всем моим собеседникам задавал я этот вопрос. Но Стефану Крачунову задал. Ответ следует мгновенно:
— Лучше будет, если такого никогда не случится.
Так в самом начале нашего разговора присущая Стефану искренность возобладала над вполне возможным и объяснимым желанием покрасоваться, поиграть в геройство. Потом он как-то очень просто, без лишних слов начинает рассказывать о случившемся. Когда мой собеседник замолкает, я интересуюсь, неужели он не чувствовал страха, когда бросился в горящую квартиру, подвергая себя опасности ради совершенно незнакомых людей.