А: Какими?
Р: Лучше, человечнее, полнее веры.
А: Но это из-за страха!
Р: Может быть, но выживут те, в чьих сердцах есть любовь. Только люди с настоящими достоинствами смогут пойти дальше.
А: Это хорошо. Слишком долго мы жили в окружении посредственности.
Р: Я чувствую, что это — наш шанс. Возможно, мы много и многих потеряем; возможно, наша жизнь кардинально переменится; возможно, мы тоже погибнем, но мы должны считать время, которое наступит, огромной возможностью, достижением. В конце концов, кто-то там, наверху, встал на нашу сторону и решил, что так больше продолжаться не может. Я со всей силой верю в лучшее для человечества. Мы — благородные существа, мы можем быть лучше, щедрее, милосерднее. Отчего мы злы, полны ненависти, ожесточения, жадности? Кто нас сделал такими? Кто изменил наше сознание так, что мы пассивно принимаем все ужасы, страдания, преступления, невыносимую тесноту? За что мы ненавидим животных? Я видела, как люди в деревне откусывали от огромных ломтей в то время, как худая, кожа да кости, привязанная на цепи собака смотрела на них грустными глазами. Неужели они бы голодали, если бы дали ей кусочек своей еды? Неужели ослабели бы от голода? Чего нам стоит погладить лошадь? Полюбоваться на цветок? Что с нас возьмут, если мы поздравим сотрудника с его успехом? Я смотрю на это и понимаю, что мы анормальны. Мы отошли от Бога, и теперь нас ничто уже не радует. Мы, может, улыбнемся, если поменяем машину или купим дом, но мы совсем забыли, как ценить жизнь во всех её формах.
А: Это так.
Р: Скажи, какой смысл в том, чтобы продолжать нынешнее общество? Разве мы идем вперед?
А: Я тоже думаю, что перемены необходимы. Так больше продолжаться не может. Но я это видела больше как медленное изменение на уровне сознания. Я надеялась, что человечество пробудится само и осознает, что идет в ошибочном направлении. То, что рассказываешь ты, мне кажется слишком радикальным.
Р: Ты не думаешь, что нам прощали слишком много? Может быть, Богу опостылели мы и наше высокомерие.
А: Скажи, ты когда-нибудь спрашивала, кто останется на Земле?
Р: Села говорит, что останутся те, кто был здесь с самого начала, и еще те, кто сможет понять перемены, научиться, перестроить свои мысли и, самое главное, люди, в чьих душах не погас божественый огонь.
А: Что значит те, кто был здесь с самого начала?
Р: Те, кто был здесь при создании. Они прошли во времени вплоть до настоящего момента. Они все это начали, с ними это и закончится, и они же начнут заново.
А: Объясни, пожалуйста, подробнее.
Р: Села говорит, что в начале были души, которые колонизировали планету. Одни шли по правильному пути на протяжении многих инкарнаций, другие, наоборот, выбрали ложную дорогу. Многие из них нарушали равновесие планеты, целые поколения. Сейчас они заплатят, поскольку у них больше не будет возможности вознестись, испытать другой план бытия. Те, кто выбрал правильный путь, пойдут дальше, освободятся.
А: Насколько я поняла, Земля могла бы быть сейчас другой?
Р: Земля была экспериментом. Все было оставлено на волю человечества. Уже много раз подтверждалось, что человечество выбирало неверный путь, и тогда вмешивалась так называемая божественная длань, стирая все и оставляя нам возможность начать все сначала. Ни разу Бог не уничтожал нас как вид. Он всегда давал нам возможность пересмотреть свое отношенение. Сейчас то же самое, только, вдобавок, планета совершит вибрационный скачок, то есть мы войдем в новое вибрационное поле. Это будет, как будто мы вдруг начали слышать ультразвук. Я не знаю, что будет. Я знаю только, что наверху решили в этот раз провести скачок в теле. До настоящего момента, мы воспринимали другие планы бытия только в состоянии медитации, сна, каталепсии, гипноза и т. д. С 2013 года это станет реальностью, мы будем жить там вместе со своим телом.
А: Звучит захватывающе! Было бы хорошо, если бы все так и оказалось.
Р: Так и будет. Только вместе с нашим вознесением мы получим и другие дары. На самом деле, мы заново раскроем свои способности. Мы были созданы по образу и подобию Бога, и это дает нам возможность быть, как Он. Мы можем творить!
А: И разрушать!
Р: Это так. Я уверена, что Бог не разрушает, но преобразовывает. Смерть означает перерождение. Потоп был, на самом деле, новым началом. Атлантида затонула, чтобы дать возможность её жителям начать все заново. Цивилизации исчезали для того, чтобы дать место новым народам, все что, казалось бы, потухло, перешло в улучшенную форму. Только человек убивает, разрушает, дробит, не имея способности переделать, оживить. Поэтому, я всей душой верю, что то, что последует, дано нам как возможность возродиться, эволюционировать.
А: Давай вернемся к 2013 году.
Р: Это будет один из самых важных годов в истории Земли. Но об этом мы поговорим на следующей встрече. Хочу лишь добавить, что, несмотря на разрушения, катаклизмы и смерть на всей поверхности Земли, период, в который магнитное поле будет стремиться изменить свою полярность принесет возвышенное небесное представление. Северное сияние будет видно по всему миру. Мне в голову приходят настолько прекрасные образы, что я даже не могу найти для них слов. Как будто небо откроет двери, чтобы показать нам рай… жаль только… что на Земле в это время будет ад!
А: Ты сказала, что сегодня мы поговорим о 2013 годе.
Р: Как я уже отметила, это будет один из самых важных годов в истории нашей планеты. Это будет год потрясений. В конце 2012 — начале 2013 года поверхность Земли поменяется необратимым и кардинальным образом. Карта мира изменится, исчезнут знакомые земли, и появятся новые. Вода войдет внутрь существующих континентов, изменяя их очертания.
А: Когда ты говоришь эти вещи, что ты видишь?
Р: Например, если я сосредотачиваюсь на 2012 году, я вижу воду, много воды, заполняющей города. Я вижу, как под огромными волнами пропадает Нью-Йорк. Вижу, как рушатся здания. Если я развиваю видения, то мне приходят образы огромных кусков земли, которые откалываются, поднимаются, а, затем, исчезают в глубине океана. Я пытаюсь найти выживших, и мне приходит ответ, что многих эвакуировали несколько месяцев назад из-за смерчей и ураганов. Затем, если я сосредотачиваюсь на Лондоне в декабре 2012 года, я вижу здания, покрытые водой. То же самое во Франции и Испании. И еще я чувствую, что везде холодно, очень холодно.
А: А Румыния?
Р: Вижу темное, черное небо, словно во время грозы. В воздухе витает тяжелый запах пыли и дыма. Я иду по Бухаресту, земля вздрагивает, как будто во время землетрясения. Девочка со светлыми кудрявыми волосами плачет, держась за дерево. Я иду к ней, беру её на руки и бегу. Образ пропадает. Потом вижу, что я среди скопища людей. Мы за пределами Бухареста. Кажется, рядом находится взлетно-посадочная полоса. Очень много людей, и приходят еще. Большинство идут пешком. Ставят палатки. Между нами ходит мужчина, говоря, что он — врач. Я все ещё прижимаю ребенка к груди. Думаю о своих детях, и мне приходит ответ, что с ними все в порядке, они у нас дома в Синае. Муж? Он ушел, возникает идея, и я понимаю, что он умер. Румыния? Сколько осталось от Румынии? 50 %. Такие образы. Как будто кино.