— Сынок! — Голос раздался где-то рядом, да так неожиданно, что шагающий по вздыбленной местами асфальтовой дороге мужчина вздрогнул и застыл на месте, поднимая новенький, еще блестящий смазкой автомат, который он чистил каждый вечер. Уж не галлюцинация ли? Как такое может быть, ведь людей-то давно уже не осталось. Он-то точно это знал.
Тем не менее, голос, приглушенный резиной противогаза, шел откуда-то поблизости, если это конечно не «глюк». По спине побежал холодок, и Сергей начал медленно разворачиваться, чтобы убедиться, что это всего лишь его воображение играет с ним странные игры. Он давно думал, что стал немного «того» из-за прожитых в одиночестве последних двадцати лет… Он даже надеялся, что это простой обычный «глюк», а не действительно человек, окликнул его. Ибо он был совершенно уверен, что людей на Земле не осталось. Но если это все же не так, то он просто не представлял, что будет делать, если встретит кого-нибудь…
Он медленно развернулся в сторону домов, спрятавшихся за вереницей сплетенных ветвей какого-то неведомого кустарника, который переплетаясь сучьями, образовывал невероятную чудовищную изгородь по всей длине дороги. До катастрофы он не помнил этого нового растения. Раньше березки росли, да в редком случае ивняк или верба. А сейчас это растение закрывает от его глаз все дома, что расположились по обе стороны дороги.
Так ничего и не разглядев, он развернулся и собрался идти дальше, в сторону бетонного забора, который раньше огораживал небольшой заводик и разделял «деревенский» сектор поселка от «городского». Испуг, едва проявившись, прошел, а сердце почти успокоилось, как…
— Сынок! Да что же это? Такой молодой, а глухой уже… Не слышишь, что ли?
Сергей резко обернулся, снова вскидывая автомат. «Глюки» переставали быть «глюками». От этого стало как-то неуютно, что ли…
Он шагнул в сторону зарослей, откуда мог доноситься голос. Там между сплетенными ветками странного растения, был небольшой просвет. Мужчина проследовал туда, надеясь, что это сон, и что он до сих пор находится в своем таком уютном и родном бункере…
— Кто здесь? Покажись…
— Что ты хрюкаешь, как поросенок? — Бесцеремонно оборвал его женский голос, теперь мужчина ясно осознал это. Как будто говорила его няня, которая умерла несколько лет назад, но только постаревшая…
— Что за…
— Чего хрюкаешь, говорю? — Опять голос опережал его. — Напялят на морду всякую фигню, и понимай их, как хочешь. — А ведь, действительно… Его голос из-за фильтров звучал искаженно. Только теперь становилось неясно, почему не искажался зовущий звук, или все же искажался, и из-за этого-то и казался старческим. Как бы то ни было, он это скоро выяснит.
Наконец, кустарник расступился, и взгляду предстал ряд простых деревенских домов, которые, как и положено, находились по обе стороны дороги. Время практически их не пощадило. Один стоял, завалившись на бок, другой весь обвитый чудовищным, скрученным деревом, которое словно выжимало его — по крайней мере, такое ощущение создавалось. Третий вообще сгорел. И так практически со всеми домами, кроме одного, что находился прямо перед ним. Нет, конечно, и он был тронут временем, но это не так бросалось в глаза, да и стоял более-менее ровненько, что о других не скажешь.
Но не это больше всего поразило мужчину. А то, что у поваленного перед домом неказистого заборчика на лавочке сидела старая женщина. Обычная такая старушка, выглядевшая, как старушка, как будто и не прошло двадцати лет после войны, как будто он вернулся в прошлое, где бабушки вот так вот просто могут сидеть на лавочке без всякой защиты и кряхтеть на всех проходящих мимо… Белый с цветами платок, старая шерстяная шаль, и такое же цветастое платье. А на ногах валенки.
— Ну! — Требовательно спросила она, глядя на мужчину. — Че встал-то, родимый? Я ж не страшная!
Сергей, не веря своим глазам, опустил автомат, не понимая, что происходит. «Глюк» явно переходил в категорию кошмара. И он застыл на границе кустарника и открытого пространства, не зная, что делать. Как поступить.
— Ну, милок, — тем временем повторила «бабуся», — че застыл-то? Иди, присядь. Уважь, старую.
Не веря, что он это делает, мужчина медленно пошел к лавочке. Бабушка не проявляла признаков агрессии, что, впрочем, ни сколько не умоляло его глупости. Может, это видение, навеянное ему кем-то, дабы он «купился» и попал в расставленную специально для него ловушку. Поэтому мужчина рыскал глазами вокруг, осматривая окружающие кусты и дома. Мало ли кто там мог притаиться.