— Но что же… Как?
— Как все вернуть? Исправить? О! Здесь не исправлять нужно. А исправляться…
— Близкому, например, помочь? Чтобы оставить после себя не только тень?
— А что… — Бомж на мгновение задумался, потом выдал куда-то вверх. — Может и так. Попробуй…
И снова вода. Или почти вода. Липкая, грязная и вонючая субстанция. Разве что не светится… И то хорошо.
— Ты ее знаешь? — Едкий противный голос шел откуда-то сзади. А спереди сидела она… Его девушка. Маша. И по совместительству дочь начальника станции, на которой он собирался обживаться. С заткнутым какой-то тряпицей ртом, испуганными, красивыми глазами и связанными спереди руками. Его муза, его страсть, ради которой он последние два года и проворачивал смутные и не вполне законные делишки.
Пират что, совсем спятил? Невинную девушку собрался принести в жертву своей мести?
— Она здесь зачем? Маш, ты как? — Она лишь что-то промычала в ответ заткнутым какой-то тряпицей ртом.
— А ты не догадываешься? — Со сделанным тоном удивления Пират вышел в поле зрения Федора и заглянул ему в глаза. — Она есть предмет номер один в твоем допросе, а также аргумент и легкий стиль убеждения…
— Но она дочь начальника станции! Вы это понимаете? Он же и отомстить может. К тому же, она здесь не причем!
— А кто, во-первых, узнает, что она была здесь? А во-вторых, она-то как раз здесь причем. Очень даже.
— Но… Но… — Спасти, говорил бомж. Помочь близкому… — Я все равно не знаю, кто это сделал!
— Поспорим? — Пират хищно улыбнулся, подошел к столу и взял с него ножницы. Странные какие-то ножницы… — Знаешь что это?
— Для стрижки волос из носа?
— Почти угадал. Это секатор. Как следует из названия, он нужен, чтобы сечь. — Говоря, он медленно приближался к Машке. Как бы невзначай положил руку на ее плечо, от чего девушка вздрогнула и более явственно задрожала, скосив глаза на бандита. После чего погладил. Федор с замиранием сердца следил за каждым его движением. Неужто он посмеет? — Молодые побеги, кустарник, ветки, а также… — С этими словами он схватил руку девушки и, не смотря на ее сопротивление, шустро отогнул ее большой палец и в одно мгновение отхватил его секатором. — Пальцы молодых девушек.
Машка зашлась в безумном крике. Но только мычание доносилось из-за кляпа, а глаза, полные слез, смотрели на Федора. Тот тщетно пытался освободить руки из спутывающих их веревок, до крови раздирая кожу на запястьях.
А потом Пират вошел во вкус… Сначала указательный, затем средний…
Смотреть на это Федор не мог. Он зажмурил глаза, пытаясь унять подступившие слезы. Он бы закрыл и уши, если бы мог, чтобы не слышать душераздирающего мычания несчастной Машки. Его любимой девушки…
И лишь одна мысль билась в его голове — спасти, помочь. Наконец, он дико заорал.
— Стойте! Стойте!
— Ну? — безжалостный палач остановился, сжимая окровавленную руку девушки в своей. И приподнял бровь, ожидая признания Федора.
— Я не знаю… Нет. Стой! Я, правда, не знаю! Но… Но может, есть кто другой?..
— А что… Идея! Умой-ка его ещё разок… — Великан даже глазом не моргнул, исполнив волю главного.
Бомж весь трясся. Он заходился в неудержимом диком смехе, которым могут смеяться только люди от души оценившие шутку. Минут десять, прикинул Федор, не меньше. Затем все же сильно закашлялся, схватившись за грудь, вернее то место на грязной просаленной фуфайке, за которым могла прятаться грудь у человека. Потом уставился тяжелым взглядом на мальчика. Снова сморкнулся, харкнул кровавую слюну на землю, потом начал.
— Ой, уморил! Ну, ты и выдал! Ты что всерьез думаешь, что сможешь измениться, если спасешь ее? Странный выбор. Я бы даже сказал, глупый…
— Но почему? — Федор в недоумении надул губы. — Я же люблю ее!
— Ой-ли? Правда, что ль? А может, это возможность пробиться в руководство станции тобой управляет? Вспомни, сколько «любимых» у тебя уже было за последние лет пять.
— Ну… — протянул Федор, силясь припомнить всех девушек, с которыми сводила его судьба. Судьба парня, редко засиживавшегося на одном месте более полугода. — Арина. Ирина. Клава. Света. Ну и Марина… Ах да… Да что же это я! Разве их всех упомнишь?
— То-то. И всех ты очень сильно любил. Вспомни, что ты орал Лене, например, когда мчался от ее отца по платформе ее же станции. Или когда прятался на Арбатской в тот момент, когда Ашот с Киевской пытался разыскать тебя с братьями Алсу?