— А ну хватит! — Две могучие руки рывком подняли их на ноги отрывая друг от друга, словно слипшуюся изоленту, причем каждый из них еще продолжал махать руками, пытаясь достать до другого, но руки крепко держали их. Они же в следующий миг так тряхнули их обоих, что всякое желание драться, словно улетучилось. — Стоять тихо и смирно! — Тихо, но как-то властно прохрипел незнакомый мужчина, и два мальчика, как один, уставились в пол, ощущая свою вину. — Вот так-то лучше. Смерть наверху, — почему-то добавил незнакомец, — а вы друг-друга пытаетесь убить?
— Как смерть? — Сергей поднял на мужчину удивленные глаза. Сразу вспомнились испуганный взгляд матери и отца, которые смотрели на них из щели закрывающихся огромных дверей. — Что происходит?
— Война, сынок, — спокойно ответил тот. — Поверхности уже не существует…
Сережка почувствовал, как по лицу бегут слезы. Димка тоже поднял на незнакомца глаза. Влага появилась и на его щеках. Он повернул свою голову в сторону братика, и тот почувствовал в его глазах ненависть…
— Придурок! — С жаром проговорил Димка и, обойдя их с мужчиной, принялся карабкаться на перрон, Сережка только сейчас заметил на многих лицах вокруг страх. Многие сидели на корточках, а некоторые не удержавшись от толчка, которого они в пылу схватки не почувствовали, тоже упали с перрона. Всеобщее молчание и странный гул где-то наверху говорили о том, что мужчина был прав. Наверху происходило что-то ужасное, и это означало только одно, что их счастливой семейной жизни пришел конец.
— Мама… — Попытался выдавить из себя Сережка, но слова не давались. Он не мог усмирить пересохшее горло и мимику лица, которая сейчас явно выдавала все его чувства, отображая на нем буквально все. И боль, и обиду, и страх.
— Что? — Мягко переспросил незнакомец. Он присел рядом и внимательно смотрел на мальчика.
— Мама и папа там… — Наконец, выдавил из себя Сергей, указывая на гермодверь. Незнакомец прикусил губу, поняв явно больше, нежели пытался сказать мальчик. Он привлек его к себе и обнял, выговаривая тихо, но четко:
— Не бойся. Я буду с вами и вас я никому в обиду не дам…
Сергей открыл глаза, поняв, что проснулся. Он резко сел на кровати, вспоминая приснившееся прошлое. Не совсем все в нем было так. Они не дрались в настоящем прошлом и никак уж не падали с братцем на рельсы, но суть осталась, в принципе прежней. У них с Димкой действительно был конфликт, после чего тот как-то изменился. Стал раздражительным и при каждом удобном случае напоминал Сергею о том, что тот виноват в смерти матери и отца, которые не успели вовремя, жертвуя собой ради детей, попасть на станцию. Может он и был виноват, но лишь в том, что задержал мать с Димкой, чтобы отец успел догнать их. Чтобы не потерять его в общей толчее.
Черт! Почему прошлое все еще преследует его, спустя столько времени? Почему не исчезнет никак в задворках его памяти и опасного, требующего полного сосредоточения и отдачи настоящего? Может все дело в его последующем поступке, который и повлиял на его теперешнюю жизнь и на жизнь его брата Димы. Думать об этом не хотелось. Слишком неприятные воспоминания навевал тот поступок, поэтому Сергей поспешил сменить ход своих мыслей.
Его больше волновал дневник, где он записывал все происшествия, случающиеся с ним каждый день, в том числе и то, что происходит на закрытых заседаниях. Как он мог его взять, если он этого не помнил? А если это не он? Но тогда кто? Неужели у Хмурого и впрямь маразм начинается, и он не может отличить одного человека от другого, но это в любом случае значит, что записная книжка могла попасть в любые руки. А записи, что хранились там, секретные записи, стали доступны неким лицам, которые просто могли продать нуждающимся в них. Например, чтобы узнать, когда будет выход следующей группы.
Сергей похолодел. Это же еще и означает, что он является непосредственным сообщником, произошедших недавно преступлений. Но, единственное, он не мог допустить, что Хмурый маразматик, поэтому либо в палатку заходил и взял дневник он сам, либо это был человек очень похожий на него, которого его приемный отец принял за него.