Черт! Как все усложнялось.
Он поднялся, размял затекшие конечности и вышел из палатки, так и не посмотрев на еду, приготовленную Галькой, лишь бросив в сторону все еще спящего Хмурого скудные слова прощанья.
Необходимо было увидеться с Грековым и Яблонским и поговорить с ними. Понять, что не так в их ответах, после чего поговорить с охраной гермоворот о несанкционированных выходах на поверхность за последнюю неделю, разрешить которые могли только он, либо начальник станции.
Взгляд задержался на Гальке, проходящей в этот момент мимо, которая слегка улыбнулась ему, озорно сощурив глаза. Он улыбнулся в ответ и посмотрел в след, когда та прошла. В принципе, баба-то она ничего, почему-то подумалось Сергею. И фигурка под этим застиранным тряпьем должна быть очень даже хорошенькой, только что-то подсказывало ему, что вряд ли что-то получится у них. Что его работа встанет между ними, словно неприступная стена. Ни она не сможет уговорить его сменить ее, ни он бросить. Будет только конфликт, который рано или поздно прервет все их отношения, а потом подрастающий мальчик или девочка будет проклинать своего отца при каждом удобном случае…
Он покачал головой и развернулся в другую сторону. Необходимо было заниматься делами. Он медленно пошел по перрону, поглядывая по сторонам, размышляя, кто мог быть Кротом или хотя бы его сообщником. Да вроде кандидатов его взор пока не уловил. Зато углядел в дальнем конце платформы, как начальник станции уже разговаривает с одним из охранников, охраняющих гермоворота.
Значит, начальник уже опередил его. Что ж, надо подойти и присоединиться к допросу. Может, что интересное и проясниться. Он направился в конец платформы, мысленно готовясь к любой информации, но то, что случилось далее, он не ожидал.
— Это он? — Услышал он голос начальника станции, когда подошел ближе. После этого тот мотнул головой в сторону Сергея, как бы указывая на него охранникам.
— Да-да! Он это! Он! — Закивали те дружно.
— Вы в этом уверены? — Те опять закивали. Почувствовав недоброе, Сергей остановился, напрягшись, но видимо поздно.
— Схватить его! — Жестко приказал начальник станции охранникам у двери. Сергей вроде попытался отпрянуть, но когда на него направили автоматы, тут же остыл, замерев на месте. Лишь в душе поднималась волна злости, огромная, переполняющая, которую он еле сейчас сдерживал.
— Что это значит, Валерич? — Сухо спросил он начальника станции. Тот, сложив руки за спиной, внимательно смотрел на Сергея. Внутри явно была видна какая-то борьба.
— Ну, вот и все, Сереж. Игра окончена. Эти двое тебя опознали. Ты перед выходом каждой группы лично выходил на поверхность.
— Но это же чушь! — Не выдержал Сергей. Меня подставил кто-то! Это не я!
— Все мы в каком-то смысле не мы. — Многозначительно проговорил Евгений Валерьевич. — А это ты как объяснишь? А?
Из-за спины он, наконец, показал свои руки. В одной из них был его дневник! Контр аргумент. Контрудар. У Сергея даже слов не нашлось что-либо возразить. Он застыл, понимая, что все, сто могло его скомпрометировать, находится в этом дневнике. Зачем он, дурак, записывал туда все разговоры их внутренних совещаний? Зачем! Зачем! Зачем! Все планы на будущее, все мысли высказанные вслух как начальником станции, так и Грековым и Яблонским.
— А ты не будешь ли так любезен, — продолжил Валерьевич, — рассказать нам, как эта вещичка оказалась за пределами станции? Сегодня разведчики обнаружили его на верхней площадке эскалатора.
На это Сергей мог только пожать плечами.
— Но… — Как-то жалко прозвучали его слова. — Я этого не делал! Я ничего подобного не помню!
— Знаешь, Сереж, с твоими этими вечными провалами памяти и экскурсами в воспоминания, это не удивительно. Увести! — Гаркнул начальник станции, и двое бойцов повели теперь уже бывшего начальника СБ в камеру, оборудованную в технической части станции.
Дрезина резво гремела своими металлическими колесами, уже набрав ход. Сзади за поворотом только что исчез портал их родной станции, их дома. Дома, которого они уже больше никогда не увидят.
Их приемный отец и еще трое бойцов, с силой раскачивали рычаг, приводящий в движение дрезину. Сзади в довольно тесной тележке находились одни дети. Около двадцати тесно прижавшихся друг к другу плачущих детей. Первых, кого спасают в случае опасности — это женщины и дети. Женщины в данном случае должны были ехать на второй дрезине, которая стартовала следом за ними, но почему-то видно их не было. Может еще нагонят?