— Да, он в операционной, уже минут тридцать пять — сорок… а может, меньше. Я не знаю, — голос Петра звучал глухо и как-то неуверенно-квёло.
Прислушавшись и убедившись, что на этаже не слышно никаких посторонних звуков, Полина бросила на Петра испытующий взгляд и, окинув с ног до головы этого высокого черноволосого парня, напоминающего сейчас жалкую тряпичную куклу, неплотно набитую ватой, неожиданно одарила его обволакивающей многообещающей улыбкой.
— Петрушенька… что говорят врачи: сколько у меня есть времени до того, как он протянет ноги? — Полина бесшумно приблизилась к нему почти вплотную и, прикоснувшись к его руке, почувствовала, как задрожали его пальцы.
— Полина Артемьевна… — Изменившись в лице, Пётр невольно отшатнулся и попытался высвободить руку.
— Зачем же так официально, для тебя — просто Поля. — Качнувшись за ним тенью, она провела кончиками пальцев по его волосам и, жарко полыхнув бездонными озёрами голубых глаз, издала непонятный гортанный звук, похожий на хриплый смех, от которого по всему телу Петра побежали неприятные крупные мурашки. — Чего ты испугался, дурашка, кроме нас с тобой, здесь никого нет, или, кроме того, как обнимать баранку, ты ни на что не годишься?
— Артемий Николаевич… он — там, — махнув рукой в ту сторону, где коридор делал поворот к операционной, Пётр принуждённо улыбнулся одной стороной рта и, пятясь, словно рак, сделал несколько неуверенных шагов назад.
— Давай на время забудем об этом бренном теле. — Полностью уверенная в том, что отец находится за двумя дверьми, да к тому же ещё в состоянии наркоза, а значит, услышать её слов не может при всём желании, она убрала из голоса соблазнительно-бархатистые переливы и, не видя необходимости от кого-то что-то скрывать, неожиданно легко переключила жаркий соблазнительный шепот на обыкновенный тембр голоса: — Скажи мне, Петруша, если бы я тебя попросила об одной незначительной услуге, ты бы не отказался мне помочь? — Тратить своё обаяние на эту выжатую морковину, пожалуй что, и впрямь не имело никакого смысла.
— Услугу? — Довольный тем, что скользкий момент нежелательного сближения с дочерью своего непосредственного начальника удалось так легко обойти, Пётр облегчённо улыбнулся. — Полина Артемьевна, да я с превеликим удовольствием, вы только скажите, что нужно сделать, а я — мигом.
— Вот и хорошо, вот и славно. — Глядя на глупого мальчика, не сумевшего оценить плывущего в его руки почти бесплатного счастья, Поля с презрением улыбнулась, и уголки её нежно-розовых губ опустились книзу. — То, о чём я хочу тебя попросить, на первый взгляд может показаться несколько странным и, больше того, — в какой-то мере, ну… противоестественным, что ли, — замялась она, — но, прежде чем отказываться или соглашаться, я попрошу тебя как следует всё обдумать и уразуметь, в чём твоя выгода.
— Выгода? Какая выгода? — Круглое краснощёкое лицо Петра дрогнуло, широкие тёмные дуги блестящих бровей удивлённо поползли кверху.
Не желая выпускать из своих рук инициативу, Поля многозначительно кивнула и, не оставляя Петру времени на ненужные размышления, дерзко ринулась в лобовую атаку.
— Наверное, моё предложение тебя удивит, но обратиться с подобной просьбой мне больше не к кому, — мелодично начала она. — Всё дело в том, что мой муж, Кирилл Савельевич, — страшный человек, два года назад втёршийся в нашу семью обманом и заставивший поверить меня, наивную маленькую дурочку, в то, что он влюблён в меня без памяти. Поверить в это сложно, но это именно так, — глядя в расширившиеся от изумления глаза Петра, торопливо добавила она.
— Ради бога, Полина Артемьевна!.. — От мысли, что, вероятнее всего, генерал, стоящий буквально в трёх метрах от них, сразу за поворотом коридора, отчётливо слышит каждое произносимое дочерью слово, Пётр ужаснулся. — Полина Артемьевна…
— Ты мне не веришь? — Брови Поли сошлись над переносицей углом, и в её взгляде появилось раздражение.
— Нет, отчего же… — растерянно топчась на месте, нерешительно проговорил Пётр, — отчего же… я вам верю, но только мне кажется, не стоит рассказывать о таких вещах чужому человеку, тем более в тот момент, когда Кирилл Савельевич…
— Какой же ты чужой, Петенька? — не дослушав его слов, возбуждённо перебила она.
— Может быть, вам лучше поговорить не со мной, а с Артемием Николаевичем?
Найдя оптимальный выход из ситуации, Пётр облегчённо улыбнулся и уже повернул голову вправо, туда, где за изгибом коридора находился генерал Горлов, но, боясь, что мягкотелая добыча сумеет выскользнуть из её цепких коготков, Полина не стала дослушивать его немыслимые доводы.