Удовлетворенный ответом Бур коротко взглянул на Сашку, кивнул мне и отошел. Видимо, для него появление здесь Рока не поддавалось никакому объяснению, кроме конспирологического.
Топтавшийся рядом Сашка дернул меня за рукав, приблизил широкое лицо.
- Погоди, Старый, мы сваливать собираемся или как?
- Однозначно - да.
- Так пошли отсюда! В жопу этих придурков!
Я часто зацокал языком.
- Не погоняй, Сашок. Переправим раненых на тот бережок, заберем свою часть лавэ, проверим кое-что, переночуем где-нибудь, а с утреца пойдем купаться.
- Купаться? Ты в порядке, Старый? Что-то мне твой настрой не нравится, - Сашка придирчиво оглядел меня словно доктор безнадежного пациента.
- Настрой самый оптимистичный, так как пока все идет неплохо, - соврал я. - Там в лесу один бедолага тоскует к дереву привязанный. Найди его и приведи сюда. Ласково и нежно как важного свидетеля, понял?
- Понял, - Сашка изобразил лицом полнейшее уразумение, взял под отсутствующий козырек. - Уже умчался!
Невул с Одинцом отправились собирать оружие и, как тут заведено, снимать все ценное с трупов. Шмотки не брали, только острое железо, доспехи и содержимое кожаных кошелей у кого они имелись при жизни. Из засидки в кустах выволокли два мертвых тела, тоже обобрали. Вооруженные генетическим опытом, подкрепляя свои действия должной сноровкой, парни справились довольно быстро. Рядом с Шибаем выросла кучка снаряжения, в основном старого да поношенного, но и его принялись стаскивать в лодки.
- Зачем тебе этот чудила? - поинтересовался вышедший из леса Рок, выпихивая вперед себя изможденного свояка Криню. - Он же беспонтовый.
- Когда кончаются все козыри, становишься рад завалящему валету и начинаешь надеяться, что он ляжет в масть. - пояснил я, протягивая Крине кулак с зажатой в нем серебряной мелочью. - Держи, как обещал.
Свистов свояк вспыхнул благодарной, неверящей улыбкой и мгновенно спрятал гонорар в складках одежды.
- Иди, помогай грузиться, - сказал я и повернулся к Року. - Учись завоевывать авторитет, Жеребец. Дешевый, но какой уж есть. К слову сказать, вон те трое гавриков называют меня «батькой».
Сашка поочередно оглядел Одинца и Жилу с Невулом, после чего заинтересовался смыслом столь непривычного обращения одних мужиков к другому, не состоя с ним в родстве. Нахмурив брови, он так и сказал:
- В каком это смысле?
- В таком, что они признали меня своим лидером. Бригадиром, то бишь. Сечешь? Теперь у нас есть своя банда и я тебя с этим фактом поздравляю.
- Банда доходяг? - Рок скривился. - Всех троих одной соплей перешибить.
- Не скажи, братан. Длинный, к примеру, из лука шмаляет лучше всякого Робина Гуда. Мелкий и тощий - проныра, каких поискать. Его я подумываю превратить в своего денщика. Ну а третий - Жила, жила и есть.
- Я ни хрена не понял, но что-то в этом есть.
- То-то же! Я обещал им долю серебра за помощь и обязан проследить, чтобы они его таки получили.
Под истошные крики невесть откуда взявшихся чаек перегруженные лодки шатко отвалились от берега. Я в третий раз в жизни держал в руках весла, Рок, думается мне и вовсе - впервые, но не нашлось никого в нашей разношерстной компании, кто смог бы делать это двумя здоровыми руками. Одинец, Невул и Криня по причине чрезвычайной субтильности отпали сами собой. Пришлось нам с братишкой проявить всю силу и осторожность, дабы не позволить журчащей в каких то десяти сантиметрах ниже кромки бортов воде хлынуть внутрь лодок. К вечеру слабый ветерок совсем успокоился, подарив нам всем мертвый штиль, который терпеть не могут моряки. Высоко задрав колени из за острой нехватки места для полноценного упора, я бережно погружал и не менее бережно вынимал из спокойной, пахнущей тиной воды черные лопасти весел. Глядел на отдаляющийся берег с кромкой леса, который с каждым пройденным десятком метров становился все темнее и неприветливее. Полтора десятка криминальных трупов, оставленных там, только усиливало негативное впечатление от покидаемого места.
Связанный Шибай скорчился в задней части и угрюмо пялился в разбегающиеся наискосок серебряные струи. Одинец с Жилой пристроились в тесноте рядом с ним. Позади меня, вытянув под гребную лавку раненую ногу, на кучке тряпок лежал Праст. На носу ютились Криня и Невул. Сыны Головача вместе со все еще находящимся в бессознательном состоянии безымянным разбойником, мешками с серебром и снятыми с покойников трофеями путешествовали параллельным курсом в лодке поменьше с Сашкой Рокотовым на веслах вместо гребного винта.