Радецки читал, не обращая внимания на величественное появление Сорки:
— После повторной гастрэктомии у пациента продолжалось отделение свежей крови по назогастральному зонду, что потребовало переливания восьми пакетов крови в течение послеоперационной ночи для поддержания ге-модинамической стабильности. Показатели свертываемости крови больного на этой стадий были еще в пределах нормы, поэтому на четвертый день пребывания в стационаре пациент был снова взят в операционную и подвергнут тотальной гастрэктомии с механическим У-образным эзофагоеюнальным анастомозом…
— Доктор Радецки, — прервал доклад Вайнстоун, он в этот день председательствовал на конференции. — Пожалуйста, опишите особенности третьей операции.
С верхнего ряда Вайнстоун казался совсем маленьким, и еще больше походил на хомяка в очках.
— В основном те же особенности, что и на предыдущейоперации — раздутая излившейся кровью культя желудка, — ответил Радецки и завершил презентацию: — Пациент был возвращен в отделение интенсивной терапиив состоянии гипотермии, ацидоза и анурии. Четыре часаспустя у него произошла остановка сердца, сердечно-легочная реанимация была безуспешна.
Обычно Сорки не слишком волновался и был уверен в себе во время разборов его осложнений, но сейчас кое-что изменилось. Он почувствовал напряжение и странную пустоту в животе. Неужели он боится?
— Будут ли комментарии от отделения? Кто сделал бычто-нибудь иначе? — спросил Вайнстоун.
Он не замечал моей поднятой руки.
«Вот как, — подумал Сорки, — Вайнстоун хочет спустить обсуждение на тормозах. Это хорошо». Сорки расслабился, преодолев страх. Он заметил, что Вайнстоун игнорирует меня, и засчитал очки в свою пользу.
Вайнстоун оглядел зал, снова притворяясь, что не видит меня.
— Присутствует ли здесь доктор Хоури? Ах да, вижу. Вы исследовали гистологический препарат?
— Я получила несколько препаратов этого пациента. В первом было два блуждающих нерва, подтверждающих выполнение полной ваготомии. С первой, второй и третьей операций я получила части желудка, которые при исследовании макропрепарата и при микроскопии демонстрировали эрозивный гастрит.
Сорки мог только благодарить Хоури за такие выводы.
Десять лет назад руководитель отдела патологии хотел уволить ее якобы за профессиональную непригодность. Сорки и Манцур вместо этого избавились от ее руководителя. Вспомнив этот эпизод, Сорки улыбнулся про себя. С тех пор она стала его преданным другом, она всегда умело подгоняла свой патологический диагноз под его клинический.
— Доктор Сорки, это был ваш пациент. Вы будете комментировать? — спросил Вайнстоун.
Происходящее было вполне понятно каждому присутствующему.
Сорки встал. Как всегда невозмутимый, он обратился к публике, не взглянув на председателя. Голос его звучал громко и уверенно, в конце концов он возглавлял Медицинское правление.
— Это был очень тяжелый случай, и весьма огорчительный, как большинство из вас заметили, очень огорчительный, — он откашлялся, запнувшись. — Операции чрезвычайно трудоемкие, три большие лапаротомии. Как подтвердила доктор Хоури, пациент страдал от тяжелого эрозивного гастрита, слизистая желудка выглядела как влажная губка, — Сорки остановился, причмокивая губами, — влажная губка, которая сильно кровоточила. Частичная гастрэктомия, затем субтотальная, а он продолжал кро-вить. В результате мы были вынуждены удалить желудок целиком — довольно героическое решение, как все вы понимаете. Я хочу поздравить доктора Радецки за превосходное представление этого чрезвычайно сложного случая.
Сорки опустился на свое место, незаметно вытирая ладони о брюки.
Вайнстоун обвел взглядом зал.
— Что у нас на очереди? О, еще один больной доктораСорки. Доктор Радецки, вы тоже будете представлять этотслучай?
Сорки громко щелкнул пальцами, сейчас в душе у него все пело. «Они не посмеют напасть на меня, пусть кусают Манцура, но только не меня».
— Могу я кое-что добавить? — вскочил я, не дождавшись слова (не позволю Сорки так легко проскочить!). — Доктор Сорки, разве у вашего пациента не было язвы двенадцатиперстной кишки? Вы открывали двенадцатиперстную кишку и нашли кровоточащий сосуд? Пациенткровоточил оттуда, а вы кусок за куском удаляли его здоровый желудок!