Боже, а она так и не удосужилась узнать, что с ними случилось. Что стало с Игорьком, с остальными игроками. Хотя они не могли там выжить, в таком пожаре... Думала только о себе, как ей плохо, что денег нет, и негде жить.
Елена наморщила лоб, вспоминая:
— Шприц был странный, большой такой, пластик прозрачный, как стекло.
— Может, это и было стекло? — спросил следователь.
— Может. Но разве такие сейчас бывают? Там ещё внутри что-то было, желтое. Или зелёное. Жидкость какая-то. Я ещё подумала, что Игорь... ну, колется.
— Почему вы решили, что это его?
— Ну, не знаю. Он был в его руке. Рядом с рукой.
Она задумалась. А ведь и правда, почему она решила, что это Игорёк принёс шприц? Тогда, на лестнице, ей показалось, что кто-то пробежал вниз, хлопнув дверью. Слабое дуновение, незримые следы присутствия постороннего человека.
Она сказала об этом, и полицейский вцепился в Елену, как клещ.
— Раньше вы об этом не говорили!
Она только сморщилась, хмуро уставясь в пол и обхватив себя руками, и он понимающе хмыкнул.
Следователь задержал её разговором, пока часы над стойкой рецепшена не показали пять. Наконец она смогла уйти. Ноги окончательно закоченели, а в животе бушевал голодный ураган. Елене мучительно, до судорог, хотелось есть.
— Помру, если не поем, — сказала она вслух, сбегая на негнущихся ногах с крыльца.
От голода у неё мутилось в глазах. Вон, даже над полицейским висит строчка с цифирками. Доигралась, Ленка, не евши, не пивши, вон, гляди: сержант, 25/37, идёт со следаком к машине, садится за руль. Над самим следователем надпись подлиннее, там что-то вроде: специалист, бла-бла-бла, не разобрать. Да и на машине есть метка: стандартная модель полиции, срок службы, двигатель... Нет, пора перекусить, иначе плохо твоё дело, подруга.
Она плотнее запахнула курточку, и зашагала по тротуару, к ближайшему кафе. Ей надо выпить чего-нибудь горячего, иначе крышка. И запихнуть в рот кусок хлеба с маслом. Пусть даже суррогатного, всё равно.
Кто-то ухватил её за рукав, она дёрнулась, не поднимая глаз, и знакомый голос произнёс:
— Ну ты даёшь, подруга, своих не узнаёшь!
Рядом с ней стоял, держа её за локоть, высокий тощий парень. Она вгляделась внимательней, и узнала его. Ну конечно, тот самый придурок, что занимал ванну недалеко от её. Он тогда ещё спросил, как её зовут, и засмеялся: "Я буду звать тебя Номер Нет!" Кажется, его зовут Стен. Ну да, Стен.
— Чего тебе?
— Мы тебя уже час ждём. Пока ты там с полицейским флиртуешь.
— Кто это — мы?
Стен мотнул головой. Она посмотрела. У входа в забегаловку, чуть поодаль, стояли девять человек. Стояли тесной группой, и все они глядели на неё.
Глава 33
— На, держи, — Стен сунул ей в руку бутылку пива. — Мы тут, вроде, гуляем.
Восемь человек стояли, и ждали её — семь парней и одна девчонка — ровно столько, сколько игроков в её команде, не считая лидера. Два кентавра, два тролля, три человека и гоблин.
Двое уже под тридцать, один с коротким белым шрамом через бровь и помятым, явно когда-то сломанным носом, другой — бритый налысо, с неровной щетиной на подбородке и синей надписью на кисти: "Толя". Двое подростков, на вид немного помладше Елены, оба с матерчатыми рюкзачками, как у студентов. Один, лет двадцати пяти, с вытянутым, бледным лицом и давно нестрижеными волосами, на лбу — здоровенный прыщ. Ещё двое — парень и девушка, он в свитере домашней вязки, она — в потрёпанном плаще и кроссовках на босу ногу, стоят рядом, в посиневших от холода руках почти полные бутылки пива, явно открытые только за компанию.
Все с бутылками разной наполненности в руках, и под ногами, у стены забегаловки уже стояло несколько пустых.
— Подходи, не стесняйся, — Стен легонько подтолкнул её в спину. — Ты одна осталась.
— Давайте скорее, — утерев покрасневший от холода нос, сказал нестриженый парень. — Мне бежать уже надо.
— Подождёт твоя мамаша, — отрезал парень со сломанным носом. — Не развалится. А ты давай уже, говори, да мы отвалим. Все проголосовали, кроме тебя.
— Проголосовали? — Елена оглядела всех. Тут была не просто пьянка, а настоящее собрание, и она чего-то упустила.
— Мы тут вопрос собрались порешать, — сказал Стен. — Нас мало, игра глючная, а деньги всем нужны. Короче, надо вместе держаться.
— Мы голосуем, чтобы наши игровые имена открыть, — хмуро перебил один из подростков. Он отхлебнул из горлышка, встряхнул опустевшую бутылку, и швырнул в урну. — Твой голос остался.
Елена задумалась. Мысль была не такая уж глупая. Правила фирмы, контракт, который они все подписали — запрещали разглашение информации об игроках. Там ещё говорилось о безопасности, конфиденциальности... много всяких слов. С другой стороны, сейчас, когда так близок финал, когда никак нельзя ошибаться, а за дверью толпятся конкуренты — выбывшие из топа игроки, любая мелочь может решить исход дела. Но что, если это ловушка, и, узнав, кто она такая, её команда решит избавиться от лидера? Очень просто, ведь в реале у неё нет золотой короны лидера и иммунитета. Подловят за углом и переломают ноги... Как же трудно выбрать, что лучше.