Тихий, робкий стук дверь прервал процесс самокопания Корина Куори.
— Войдите.
Появившаяся в проеме открывшейся двери голова секретаря Яго, выглядела так, будто на ней сплясала шайрез стая кур. Всклокоченные во все стороны волосы, круглые очки, всегда в изумлении открытый рот… Яго никогда не мог понять, чем руководствовался отец, нанимая Эдвина в секретари. Но заниматься еще и сменой персонала, у молодого человека не было сил.
— Господин Джакомо, можно?
— Проходи.
— Вы опять не спали! — забота Эдвина о благополучии своего господина порой не знала границ, и он позволял себе нотки упрека в голосе.
— Да, сегодня не пришлось.
— Может быть, тогда мне сказать Мануэлю, чтобы зашел попозже?
— Мануэль пришел? Отлично, зови его скорее!
С укором посмотрев на своего господина, Эдвин покачал головой и закрыл дверь. Похоже, он оставил Мануэля на пороге, даже не пустив в дом. Яго всегда потрясало, что такой молодой человек, был ворчливым, властным, и категоричным, как старик. Он знал, что даже прислуга между собой дала Эдвину кличку «Дедок». Мысль тут же перескочили на Мануэля. Этот суровый и немного мрачный преклонных лет мужчина был главой департамента безопасности Корина Куори и так же, как все остальные, достался Яго от отца в наследство. Он был один из немногих, кому были известны истинные обстоятельства перехода дара Корина Куори от отца к сыну. Для большинства обывателей было объявлено, что «умершие» Персоны перенесли тяжелую болезнь, и удалось спасти всех, кроме Корина Куори. Малкани Куори предстоит курс длительного лечения, и надежда на ее спасение все еще остается. Мануэль, учитывая специфику его работы, конечно, был в курсе всего произошедшего и в какой-то степени чувствовал себя виноватым в случившимся. Сколько Яго не пытался объяснить, что у него не было ни одного шанса против Густаво, глава департамента все равно никак не мог себе простить, что не разглядел под носом заговор подобного масштаба. Теперь, Мануэль трудился день и ночь лишь бы реабилитироваться. Поэтому его визит на рассвете никоим образом не удивил Корина Куори. Скорее присутствие в доме в такую рань секретаря Эдвина вызывало недоумение. Мануэль зашел в кабинет твердым, уверенным шагом, и в комнате сразу стало как-то тесно. Яго всегда поражало, что глава департамента был, в общем-то, невысокого роста, сухопарого телосложения и визуально не производил впечатление крупного человека, но когда он появлялся в помещении, сразу хотелось найти уголок поукромней.
— Господин, Джакомо, я извиняюсь за столь ранний визит, но вы велели мне явиться, как только появится хоть какая-то информация, и я поторопился вам доложить о том, как идет расследование.
— Мануэль, я очень рад, что вы пришли. Проходите, садитесь.
Яго позвонил в колокольчик, вызвав прислугу, и велел принести завтрак на двоих.
— Я не ел со вчерашнего обеда, так что благодаря вашему визиту и компании, наконец, смогу хоть что-то перекусить, — сразу пресек все возражения Яго. — Мануэль, пока нам будут готовить завтрак, расскажите, что вы знаете об Эдвине. На кого он работает?
— Насколько мне известно, Эдвин пришел к вашему отцу восемь лет назад, еще совсем молодым человеком. Я лично проверял его при приеме на работу. Он уроженец Куори-Сити, его родители держат лавку с тканями в старом городе. До восемнадцати лет помогал матери в лавке, а сразу после этого его взял к себе ваш отец. Через пару лет службы он был завербован Корином Шагрин, о чем сразу же доложил господину Густаво. Ваш отец выдал указание, чтобы все отчеты, которые Эдвин пишет для господина Реналя, были в двух экземплярах, один из которых должен ложиться на его стол за сутки до того, как второй попадет Корину Шагрин. С определенного момента, обязанность проверять отчеты Эдвина перешла ко мне, и это продолжается до сих пор. Вас что-то беспокоит в его поведении?
— Меня беспокоит, что секретарь рабочий день, которого начинается в девять утра, на рассвете торчит в моем доме.
— Это довольно просто объяснить. К нему приехала теща. Живет уже месяц, и его отношения с женой с каждым днем ухудшаются. Последнюю неделю он договорился с вашим дворецким, что будет подменять ночного слугу, чтобы был повод сматываться из дома.
— Создатель, как все прозаично! — Яго устало потер глаза. — А я уже нарисовал себе в голове мировой заговор.
— Смею вас уверить, ничего достойного вашего внимания в этой истории нет. Каждый служащий в доме под моим личным контролем. И как только кто-то начинает «выносить» информацию и не ставит об этом в известность либо меня, либо Корина Куори, он тут же теряет работу.