- девушка, извините ради бога, не найдется ли у вас двадцати пяти рублей, мне на метро... я тут загулял... неизвестно где проснулся... и карманы обчистили. - Сказал молодой человек, голубой наружности, с московским акцентом.
-всяко бывает. - ответила она и протянула ему деньги. Их пути разошлись, но память запечатала этот момент, как на фотоснимке.
Она шла по уже украшенному к новому году Невскому. Широкий проспект пересекали растяжки морозных узоров с огромными искрящимися снежинками и плачущими электрическими слезами сосульками. Роскошные, по своей архитектуре, дома выстроились вряд по обе стороны. Оголенные деревья не могли скрыть великолепие их убранства, а лишь окутывали дома замысловатым кружевом тонких веток, вплетенных в огромные кроны. Она с восхищением разглядывала все вокруг, задрав голову, вертя ею по сторонам, как это делают все провинциалы, приехавшие в большой город. Ее нисколько не смущало, как на нее посмотрят окружающие, она хотела рассмотреть все в деталях, все запомнить, все впитать как губка, вдохнуть этот город всеми своими легкими до отказа, вдыхать этот теплый, влажный, прозрачный утренний воздух, распахнуть пальто и впустить дух этого города в себя, стать с ним единым целым, чтоб он вытеснил из души образы серых, похожих на тюремные бараки, хрущевок навсегда. "Город сказка, город мечта, попадая в его сети, пропадаешь навсегда..." как заезженная пластинка крутилось в ее голове.
Она не любила, когда дождь попадал ей на лицо и всегда прятала его под крышу зонта, но теперь она с упоением подставляла лицо мельчайшему, распыленному как из пулевизатора, теплому дождику. Это в ее городе уже была зима, было холодно и мрачно, минус шестнадцать, а здесь еще по-осеннему тепло, плюс шесть.
Проспект оказался не длинней Пермского Компроса и она, довольно быстро дошагав до места назначения, повернула обратно. Забрала из камеры хранения свой багаж и отвезла его в гостиницу.
Только теперь она поняла, что жутко проголодалась, благо, вопрос где поесть проблем не вызывал. Всевозможных кафешек на любой вкус на Невском превеликое множество, они жмутся друг к другу, плечем к плечу как пассажиры в метро в час пик, так и норовя вытеснить мешающих соседей. Выбор представлялся огромный: тут тебе и суши-бары, блинные , и магдаки сетевые, шаурмы, кофейни, булочные, и обычные столовые. Не долго думая, она выбрала столовую, находящуюся в том же арочном тоннеле, что и ее гостиница. Столовая оказалась вполне приличной, в огромном зале было не мене двадцати столов и длинная раздача с множеством парящих ароматами блюд. Владельцы заведения были с Кавказа, как впрочем, и большинство подобных заведений и магазинчиков, но на раздаче и за прилавками стояли только их женщины. Они здесь держали себя надменно и высокомерно, смотря на покупателей как на пустоту, чувствуя себя королевами и полноправными хозяйками, не прилагая ни малейших усилий сыграть учтивость.
Она взяла поднос с обедом и расположилась за длинным рядом столов, составленных вместе. На противоположной стене висела огромная плазма, создававшая видимость домашнего уюта. Посетителей в столовой было не больше пяти человек, народ в отличие от нее, проголодаться еще не успел. За тот же длинный стол присел со своим обедом, прилично одетый в серенькое демисезонное пальто, чистенький, ухоженный дедушка. Видно было, что он коренной житель города, врят ли бы одинокий, в преклонном возрасте человек, стал бы путешествовать. Он с аппетитом употребив первое, второе и третье, разморенный от еды и тепла, сладко задремал, уронив голову на грудь. Но не успел он закимарить как тут же нарисовалась молодая особа, протирающая столы, и начала его тормошить с такой силой и яростью, будто стремилась вытряхнуть его из пальто
-что ты тут расселся, тебе здесь не ночлежка, быстро вставай, пошел вон от сюда!- как из пулемета строчила она, бесконечно пиная по ножке стула на котором он сидел. И как щенка бездомного, взяв его за ворот выпихнула в зашей. Все произошло так быстро и неожиданно, что окружающие, разинув рты от изумления, даже не успели среагировать. Она вышла на улицу. Ей стало жутко стыдно, что растерялась и не вступилась за пожилого человека, не дала отлуп этой хабалке. Больше в это заведение она решила не ходить принципиально.